Особо опасный преступник - [3]

Среди биологических факторов у преступников Ломброзо особое внимание уделил строению черепа, особенностям крови, биологической наследственности, влиянию психических и соматических болезней, алкоголизму, прослеживая их действие от родителей к детям. Наследственность, по Ломброзо, есть тот ключ, который открывает все криминологические двери.

В работе "Новейшие успехи науки о преступности" и в ряде трудов по политической преступности Ломброзо дал еще более развернутые характеристики преступного человека.

Ломброзо считал, что психический процесс преступления надо всегда рассматривать как болезненное явление независимо от того, страдает преступник каким-либо психическим расстройством или нет. А за отсутствием других доказательств большое значение может иметь трансформация болезненных психических процессов вследствие наследственности, тесно связывающей между собой преступность, сумасшествие и самоубийство. Преступники и сумасшедшие могут происходить от самоубийц; от сумасшедших могут рождаться самоубийцы и преступники; преступники, наконец, дают жизнь самоубийцам и сумасшедшим, часто без всякого специфического признака душевной болезни или преступности. Следовательно, болезненное состояние не уничтожается, а претерпевает превращение. Эта циклическая, наследственная форма, по Ломброзо, объясняет многие спорные пункты в вопросе о преступниках.

В высшей степени редко, полагал он, можно встретить в анамнезе преступника болезненную наследственность, которая не вела бы своего начала от преступления, самоубийства, сумасшествия или какого-либо иного болезненного явления вроде эпилепсии, идиотизма и т.п.*(2)

Ломброзо приходит к таким выводам:

"1) преступные наклонности передаются наследственно от родителей к детям и вообще от выживающих по прямым и боковым линиям, что указывает, по всей вероятности, на зависимость этих наклонностей от особенностей организации;

2) эта организация должна считаться ненормальной постольку, поскольку она носит на себе отпечаток всех тех признаков вырождения, которые доказывают, что эмбриональное происхождение и последующее развитие человека чрезвычайно далеки от физиологической нормы;

3) преступность весьма часто развивается на почве наследственности, более или менее близкой к сумасшествию; поэтому мы видим, что она, подобно сумасшествию, зарождается и вырастает в подонках преступной расы. Должно признать, что происхождение обоих явлений тождественно и имеет источником ненормальное душевное состояние, проявляющееся то одним, то другим способом;

4) что это в действительности так, доказывается двояко: во-первых, сумасшествие часто проявляется во время разгара преступной деятельности; во-вторых, преступные наклонности часто проявляются в течение различных душевных болезней, которые сами по себе не способствуют проявлению преступных наклонностей;

5) так как оба явления имеют источником наследственность, то их сущность должна быть тоже по необходимости одинаковой; и так как сумасшествие есть болезнь, то, следовательно, равным образом и преступность есть также болезненное состояние"*(3).

Сама прирожденность к совершению преступлений некоторых людей, их принципиальная неисправимость делают такие личности, по мнению ломброзианцев, особо опасными.

Взгляды Ломброзо на природу преступника и причины преступного поведения вызвали неоднозначное отношение ученых того времени, по большей части острокритическое. Но были, конечно, и сторонники, в России например.

Для изучения и аргументации идеи о преступном человеке очень много сделал Э. Ферри, последовательный и убежденный сторонник Ломброзо. Согласно

Ферри, мысль, что преступный человек, особенно в случаях наиболее резко выраженного преступного типа, есть не что иное, как дикарь, попавший в нашу цивилизацию, высказывали до Ломброзо многие авторы, "но ее не надо понимать в смысле литературного выражения, полагал Ферри, а надо признать за ней строгое научное значение, согласно с дарвиновским или генетико-экспериментальным методом и с принципами естественной эволюции... Одной из главнейших научных заслуг Ломброзо перед уголовной антропологией является то, что он внес свет в исследование современного преступного человека, указав, что такой человек, вследствие ли атавизма, вырождения, остановки в развитии или иного патологического условия, воспроизводит органические или психические свойства примитивного человечества. Идея эта в высшей степени плодотворна"*(4).

Ниже я попытаюсь доказать, что утверждение Ферри, что преступный человек в некоторых случаях предстает как дикарь, попавший в нашу цивилизацию, не лишено оснований. Разумеется, я не разделяю концепцию преступного человека и полагаю, что такой дикарь становится преступником в результате неблагоприятной социализации.

С.В. Познышев, написавший обширное предисловие к монографии Ферри "Уголовная социология", признает, что идея о прирожденном преступнике, о преступнике как особой разновидности рода человеческого, умирает. Первоначально Ломброзо выставил один тип прирожденного преступника, позднее этот единый тип раскололся на несколько частных типов, на тип убийцы, насильника и вора. Еще позднее, устами Ферри, школа признала, что прирожденный преступник это не лицо, фатально обреченное своими дефектами на преступный путь, а просто субъект, в большей или меньшей степени предрасположенный к преступлению; весьма возможно, продолжает далее Познышев, что такой субъект во всю жизнь не совершит никакого преступления, равно как возможно совершение любого преступления и лицом, не отмеченным никакими чертами прирожденной преступности. Познышев совершенно справедливо отмечает, что при этом от понятия "прирожденный преступник" не осталось ничего. Весьма существенно изменилось и учение школы о разных отличительных признаках прирожденного преступника. Поэтому Ферри считает, что по черепам преступники не отличаются от дегенератов, но он же придает лицу чрезвычайно важное значение - лицо, по Ферри, единственный решающий признак для распознавания преступника*(5).