Особо охраняемый объект - [2]

Круглые и прямоугольные башни с зубцами, крепостные стены, ворота, через которые кое-где проложили современные мостики, чтобы попасть внутрь башни. Если бы не обилие современных авто, припаркованных к монолитному парапету, без труда можно было бы представить средневековую битву.

Едва прямо по курсу показался катер с тримаранными обводами корпуса и мягким ходом на волне, Анвар на мгновение напрягся, потом успокоился, увидев на носу катера женщину. Она держалась за хромированные леера, платье ее развевалось позади и плотно прилегало к телу спереди, вырисовывая ее плечи, грудь, живот, бедра. Она казалась живым воплощением украшения на старинных кораблях, навечно застывшей русалкой между бушпритом и стемом.

Эбель опустил бинокль, разглядев и рулевого – по виду каталонца – на этом катере класса «дальнего туризма». Ему не был страшен балльный ветер, удаленность от берега. Таких катеров здесь много, и обычно все пассажирские места заняты туристами, желающими посмотреть на крепость с моря.

Анвар оказался не прав относительно численности экипажа. Из каюты появился коренастый парень и приготовил швартов. Эбель подошел к борту, чтобы принять его, знаком повелевая своему рулевому оставаться на мостике.

– Добрый день, – первым поздоровался матрос, раздетый по пояс.

Анвар кивнул ему:

– Добрый.

Жестом руки приветствовал шкипера и, набросив петлю троса на боковой рым яхты, спрыгнул на палубу. К нему навстречу шагнула Камелия, сохраняя деловой вид, который она напустила на себя во время швартовки двух судов. Анвар прикоснулся губами к ее руке и указал жестом, куда идти. Он придерживал ее за локоть, когда она поднималась по коротеньким сходням, спущенным с палубы яхты на борт катера.

Анвар не смотрел на жену – Миа с ребенком на руках стояла у борта «Мневиса», прислонившись спиной к лееру. Точнее, он бросил на супругу мимолетный взгляд, которым то ли дал понять, что деловая часть этого морского путешествия уже началась, то ли побоялся выдать себя, поскольку его глаза не лгали в эту минуту и могли многое сказать жене.

Камелия поднялась на палубу яхты, подошла к Миа, поздоровалась с ней за руку, игриво потрепала за щеку двухлетнюю Сабиру:

– Какая милая девочка.

Эбель поторопил ее:

– Спустимся в каюту, Камелия. Там нас поджидает ювелир с необходимым оборудованием для экспертизы. Миа, пожалуйста, спуститесь с Сабирой в свою каюту. – Он отыскал глазами своего шкипера по имени Хаким Раух. – Хаким, проводи их и возвращайся на место.

Хаким кивнул и помог хозяйке с ребенком спуститься по крутому трапу.

Кают– компания была большой. Казалось, трап вел совсем в другое судно, в другой, более вместительный отсек.

За круглым столом разместились Анвар, Камелия и ювелир, прибывший из Парижа. Камелии в этой сделке адвокат был ни к чему, тем более оценщик и ювелир. Она принесла подлинник и сама назначила цену.

…Ювелир находился в оцепенении больше минуты. Он много раз слышал о «Шаммурамате», много раз видел рисунки этого камня, опубликованные в специальных изданиях, где были приведены его уникальные данные, а также схемы огранки.

– Боже, какая огранка… – упавшим голосом, будто «Шаммурамат» лишил его сил, прошептал ювелир.

Он не решался оценить этот великолепный бриллиант. Все четыре фактора[2] поражали его воображение.

– Какой цвет… – снова прошептал он. Теперь он, ослепленный бриллиантом, уверовал в то, что «Шаммурамат» больше, чем «Большая звезда Африки», вправленная в английский королевский скипетр. Пусть на один или два карата, но больше.

Он с трудом оторвался от бриллианта. С трудом вспомнил свои последние слова. Кажется, он тихо восторгался его цветом. Отчего-то глядя на хозяйку «Шаммурамата», он сказал:

– Цвет – это ощущение, доставляемое глазом сознанию. Восприятие у всех разное. Вот у вас, мадемуазель, например, врожденный слух, у меня развито с рождения чувство цвета. Вы действительно хотите… – Ювелир словно проглотил слово «продать». Он вздохнул: «Просто она не знает, что делает. Она по страховке может получить такие деньги, что ей хватит до конца жизни. А „Шаммурамат“ займет достойное место в Лувре. Он затмит остальные камни, картины, он и ей принесет немало процентов…»

К реальности ювелира вернул голос Анвара Эбеля:

– Мне нужна официальная оценка «Шаммурамата». В отчете можете не указывать название камня.

«Господи боже мой, зачем? – недоумевал ювелир. – За каким чертом этому богатому кретину официальная оценка?» Но все же взялся за работу. Он в течение получаса изучал камень, после чего вверху чистого листа бумаги проставил дату, слева написал свое имя, указал свой парижский адрес. И дальше:

«Я провел оценочную экспертизу ювелирного изделия, из которого следует:

алмаз высшего качества удлиненной прямоугольной формы, весом 531,2 карата, по стандарту CIBJO имеет цвет EW[3] и прозрачность IF[4], ступенчатую (изумрудную) огранку – шестнадцать ступенчатых граней сверху и двадцать четыре снизу. Стандарты прозрачности установлены при 10-кратном увеличении и нормальном освещении с использованием бесцветных выпуклых линз.

По моей оценке, текущая стоимость вещи составляет…»