Особенности воспитания небожителей - [13]

— Заклинателям безразличен пол малыша. — Я не оправдывался, просто констатировал факт. Да, пол действительно безразличен. А вот потенциальную силу и стихию отслеживают строго. И как некоторые благородные ни во что не ставят дочерей, так же и некоторые заклинатели… ни во что не ставят «бесталанных».

— Наши дети будут желанными, независимо ни от чего, — сказал я наконец, обнимая жену и целуя ее прикрытые от усталости глаза, и тут же одернул сам себя: — Если ты, конечно, их хочешь.

Янли не ответила, только улыбнулась так, что ответ стал понятен без слов.

Глава 10

Янли:

— Знаешь… кажется, мы нашли ту преступницу, которую искала императорская стража, — тихонько сказала я мужу, когда устроилась у него на плече.

— Я тоже об этом подумал, — так же тихо ответил Юншен, прижимая меня крепче, — еще тогда, увидев ее состояние и потрепанную, но дорогую одежду. Вышивка драгоценными нитями, шесть слоев шелка и украшения стоимостью в поместье. Как бы не одна из обитательниц… Пурпурного дворца.

— Ащ… — Я снова вздохнула. — Только проблем с императорскими наложницами нам не хватало.

— Угу…

Повозка была занята роженицей, ребенком и Лун Вайером, который если и хотел оттуда сбежать, то все равно не мог и был оставлен «помогать молодой матери». А мы устроились между двумя высокими колесами, под дном нашего экипажа, бросив на землю несколько мешков, набитых травой, и кучу покрывал поверх них — благо в Поднебесной какая-то нездоровая страсть к одеялкам: их стелют, раскладывают и развешивают везде в немереных количествах, даже в повозках.

— Может, и к лучшему, что мы не доехали до гостиницы, там нас легко найти. — Я зевнула, поудобнее притираясь к мужу и чувствуя, как его рука, обнимающая мою талию, поднимается выше и ласково гладит мне спину. — А место, где мы свернули с дороги, обнаружить невозможно. Поэтому утром спокойно соберемся, доедем до развилки и повернем в сторону дома. Этой девочке и ее ребенку необходим хороший уход.

— Ты хочешь забрать и эту преступницу с собой? — В голосе Юншена не было обвинения, скорее легкий сарказм. — Тебе нас с шиди уже не хватает?

— Ничего не знаю. У меня в повозке только что родившая женщина и младенец, который точно ни в чем ни перед кем не виноват. Кстати, твой шиди неплохо справляется, пусть и дальше за ней ухаживает. Ей сейчас совсем нельзя сидеть. Только лежать или стоять, пока швы не заживут.

Юншен явственно поежился. Он мужественно помогал мне принимать роды и даже не слишком зеленел в процессе, но явно пребывал под впечатлением. Хорошо, в обморок не падал, как А-Лей. А ведь тот даже близко к повозке не подходил, пока там рожали. Зато, увидев обильно окровавленное тряпье, которое я потащила застирывать в реке, мягко осел на травку.

И хорошо, что Юншен не вел себя как змей, на которого нападал паралич всякий раз, когда роженица испускала очередной особенно громкий и мучительный вопль. Этого приходилось стимулировать пинком или иглой в неприличное место, чтобы дальше шевелился и следил за костром.

— И все же… не легче ли отдать ее тому же клану Чоу? Уж за роженицей-то они смогут присмотреть. Тем более, судя по тому, как они тряслись за высокую плодовитость, у них и опыта будет поболее нашего, — предложил муж.

— Приедем домой — разберемся. В любом случае, пока она не встанет на ноги, ей нужен медицинский уход. Куда мы ее отдадим? Толку от их плодовитости. Эти змеи своих детей сберечь не умеют, разве можно… — тут я не выдержала и зевнула, — доверить им нашего?

— Нашего? — недоуменно переспросил заклинатель.

— Ну, мы ему теперь точно не чужие. Без нас ни мать, ни малыш не выжили бы. Придется брать ответственность…

Юншен только вздохнул и вдруг поцеловал меня в лоб с какой-то такой трепетной нежностью, что у меня сердце зашлось. А муж укутал меня в покрывало, уложил мою голову себе на плечо.

— Кажется, ты намного ответственнее моих родителей, — сказал он так тихо, что я едва расслышала. Потом добавил громче: — Спи, лиса… Все заботы будут завтра. А сейчас отдыхай.

До дома мы добрались лишь к вечеру следующего дня, и я могу честно сказать: это был нелегкий путь. Правда, тяжелее всего пришлось не мне, не Юншену, не змею или брату и даже не совсем молоденькой девчонке с младенцем, которую я наконец-то рассмотрела только утром — с вечера как-то не до ее внешности и возраста было. Тяжелее всех пришлось недобитому шиди моего мужа.

А все потому, что я совершенно безжалостно его эксплуатировала. В смысле — лечила тоже, но в остальное время спуску не давала, ибо моя мстительность только-только начала входить во вкус. Благодаря тройной медитации поправлялся он гораздо быстрее Юншена, что давало мне право его не жалеть.

Молодая мать спала, поскольку вымоталась почти насмерть. Ребенок оказался на редкость милым и почти не писклявым сверточком и тоже дрых все то время, когда не ел. Слава девяти небесам, с молоком у его матери проблем не было.

А Лун Вайер, когда не получал иголки в руки (до остальных частей тела я дома доберусь) и не сидел несчастной медитирующей колбасой в бутерброде из меня и Юншена, служил юной матери подушкой, поддержкой и самоходным гинекологическим креслом. Мне надо было обрабатывать швы.