Особенности национальной бюрократии. С царских времен до эпохи Путина - [34]

Начнем с присяжных. В России ведь судят не по закону, а по совести. В итоге появился совершенно омерзительный тип русского «либерального адвоката», цель которого — растрогать присяжных. К своим западным коллегам эти господа не имели никакого отношения. Перечитайте Гарднера — автор был адвокатом, он знал, о чем писал, там все точно. А после этого, если не лень, перечитайте речь адвоката из «Братьев Карамазовых». Это, конечно, сатира. Но я читал и подлинные речи российских адвокатов, и отвечаю — сатира очень точная. Знаете, почему присяжные оправдали террористку Веру Засулич? Потому что адвокат их «взял на слезу». Из его речи эта стерва вышла такой хорошей — хоть живой на небо бери. Присяжные и пустили слезу… Вот такой уж мы народ, что поделаешь…

Разделение ветвей власти и несменяемость судей в стране, где чиновники всегда воровали… Независимость суда была понята очень просто — можно делать что угодно и на всех плевать. И плевали.

Между прочим, довольно скоро всплыли и веселые моменты бюрократического освобождения крестьян. А ведь о них предупреждали люди из губернских дворянских комитетов. Вот что еще в 1860 году писали Александру II из Твери.

«Несмотря на все зло крепостного права, власть помещика, его местное значение, его влияние и на крестьян, и на должностных лиц служили, с одной стороны, огромным пособием в управлении, с другой — ограничением произвола чиновников. Если уничтожить его (крепостное право) только в частном порядке, оставив все прежнее по-старому, это не будет уничтожением крепостного права, а только передача его из рук помещика в руки чиновника и расширение его пределов. Это будет разделение всех сословии в государстве на два враждебных лагеря: на лагерь полноправных чиновников и на лагерь бесправных и безгласных жителей».

Так ведь оно и вышло. Мало того. Несмотря на то, что чиновничий аппарат продолжал расти, контролировать провинцию ему стало трудно. В итоге бурно разрослись местные начальники. Возникшим в ходе реформы «земствам» справиться с ними было трудно. Наметилась тенденция к росту сепаратизма. Недаром Александр II в момент плохого настроения сказал, что Россия вскоре развалится на куски.

Характерно, кстати, что нужный как воздух закон о военной реформе чиновники вводили с диким скрипом. Это понятно. Ведь что означает всеобщая воинская повинность? Что каждый, кто отслужил, может при нужде снова стать солдатом. Или повстанцем. Тогда не имелось ни танков, ни пулеметов, ни всяких спецназов. Именно поэтому разнообразные западные радикальные социалисты и анархисты так лелеяли мысль о вооруженном восстании. В те времена это было очень даже реально. Воевать учились все, остается лишь достать винтовки, поднять народ — и дело пойдет.

Перспектива всеобщего военного обучения народа сильно напрягала российских чиновников. Они все тянули и тянули. Но в 1870-м разразилась франко-прусская война, которая показала преимущества новой системы комплектования армии. В Пруссии всеобщая воинская повинность существовала, а во Франции, где, кстати, до войны цвела и пахла типичная бюрократическая монархия Наполеона III, ее ввести не решились. В результате пруссаки лупили тогдашнюю главную европейскую сверхдержаву в хвост и в гриву. В итоге Александр II провел-таки военную реформу.

* * *

Не стоит, конечно, все мазать черной краской. Главное все-таки Александр II сделал — сломал застывшую систему. И тут же сразу стремительно начали развиваться промышленность и прочее частное предпринимательство. С этим в бюрократическом механизме появилась еще одна новая черта, которая уже была присуща всем индустриальным странам. В чиновничьей среде появились «группы влияния», лоббисты, которые пробивали те или иные решения. Назову несколько из них. Группу «экономистов», специалистов в области финансов и статистики, возглавлял министр финансов М.Х. Рейтерн. Разумеется, имелись в ней людишки на разных уровнях в разных ведомствах. Их цель лучше всего характеризует такое обращение к императору: «Одного росчерка пера Вашего величества достаточно для того, чтобы отменить весь Свод законов Российской империи, но никакое высочайшее повеление не сможет ни поднять, ни понизить курс государственных кредитных бумаг на Санкт-Петербургской бирже». Имелись также инженеры, сторонники активной роли государства в экономике во главе со ставшим в 1862 г. министром путей сообщения П. Мельниковым. Были «военные», их возглавлял военный министр Д. Милютин. В качестве иллюстрации борьбы лоббистов можно привести так называемый «железнодорожный конфликт». Во второй половине XIX века в России началось бурное строительство железных дорог. И вот тут началась свара. «Экономисты» призвали взять пример с «передового Запада» и передать строительство дорог в частные руки. «Инженеры» и «военные» были против. Суть спора была в следующем. «Экономисты» говорили: частники построят быстрее и дешевле. А так опять половину разворуют. На что представители двух других возражали: частники будут строить в первую очередь коммерчески выгодные линии, а стране требуются, прежде всего, стратегические железные дороги. Но спор был, как вы догадываетесь, не только об этом. Железнодорожное строительство — это огромные деньги. Бедных железнодорожных инженеров-строителей в конце XIX — начале ХХ века не водилось. В этом деле имелось множество сравнительно законных способов хорошо заработать. Так что за каждым из лоббистов стояли определенные силы.