Особенности личностного и семейного функционирования родственников наркозависимых - [45]

Исходя из современного сверхгенерализованного понятия, ряд исследователей определяет как созависимых всех, кто живет или работает с аддиктом, вырос в семье, один из членов которой имел выраженные расстройства различного генеза (Bradshaw, 1988; Schaef, 1986; Subby, Friel, 1984; Wegscheider-Cruse, 1986). В связи с этим люди, обращающиеся за помощью из-за проблем, связанных с наличием у их близких аддиктивных, поведенческих или других расстройств, безапелляционно получают ярлык созависимости. При этом имплицитно существует представление о том, что у лиц, находящихся во взаимодействии с зависимым, невозможно спонтанное, нормативное, не требующее коррекции поведение. Фактически тем самым любое поведение родственника рассматривается как созависимость, а возражения этого родственника против такого определения трактуются как отрицание и также рассматриваются в качестве терапевтической мишени.

Следует подчеркнуть, что такой основанный на модели созависимости метод работы с близкими аддиктивного больного часто является контрпродуктивным, вызывая у них выраженное сопротивление, в силу того, что присваивание ярлыка созависимости оказывает выраженное стигматизирующее и психотравмирующее действие, препятствуя конструктивному взаимодействию со специалистами.

G. Dear предостерегает от дальнейшей генерализации концепции созависимости, в частности, ее применения в работе с жертвами домашнего насилия, поскольку обвинение жертвы в том, что она не была способна предотвратить, избежать или каким-либо способом совладать с насилием, может приводить к дальнейшему ослаблению ее способности сопротивляться. Такое ослабление может происходить за счет снижения самооценки, формирования ощущения того, что жертва несет ответственность за насилие и вследствие этого заслуживает его, и в то же время недостойна какой-либо помощи (Dear, 1996).

Данная позиция, вероятно, отражает реакцию автора на получившие широкое распространение методы психотерапевтической работы, основанные на модели созависимости, и справедливо критикует последствия этикетизации (наклеивания ярлыка). Вместе с тем ориентация на полное избегание конфронтации, вытекающая из данной позиции автора, нам представляется экстремальной, поскольку затушевывает необходимый в работе с родственниками момент «отзеркаливания» того вклада, который они вносят в формирование и поддержание клинической картины психического, аддиктивного или поведенческого расстройства их близкого.

Анализируя литературные данные, посвященные проблеме созависимости, следует отметить крайний полиморфизм явлений, объединяемых различными авторами для описания этого феномена. Вместе с тем в большинстве случаев центральным рациональным звеном концепции созависимости является представление о симбиотических отношениях, существующих между больным и значимым близким.

Неоднозначность трактовки созависимости проявляется как в неоднородности феноменологических описаний, включающих широкий спектр механизмов психологической защиты, копингов, межличностных отношений, психических состояний и личностных ценностей, так и в противоречивости представлений об уровне патологичности феноменологических проявлений. Одни авторы рассматривают созависимость как специфический психологический облик, другие как психопатологический феномен, а третьи подчеркивают наличие как психологических, так и психопатологических составляющих.

В литературе встречаются различные мнения как относительно психологического значения созависимости, так и касательно факторов, влияющих на ее возникновение. Так, например, относительно детерминант созависимости исследователи в одном случае подчеркивают важность внутриличностных, в другом семейных (микросоциальных), в третьем – макросоциальных факторов.

На данном этапе изучения проблемы созависимости не представляется возможным выделить единую форму или типологизировать проявления и этиологию этого явления.

Следует также помнить, что использование самого термина «созависимость» (симбиотический регресс – нарушение личностных границ) в России должно строго соотносится с нормами межличностного взаимодействия, принятыми в соответствующем регионе и составляющими культуральную специфику того или иного этноса.

Вместе с тем представляется важным отметить, что, несмотря на феноменологическую неопределенность и разнообразие мнений, касающихся этиологии и патогенеза данного явления, а также наличие выраженной культуральной специфичности межличностных взаимодействий родственников больного зависимостью, мир окружающих аддиктов людей существенно отличается от мира людей, не столкнувшихся с такой проблемой. Психопатологические изменения психического состояния родственников аддикта, прежде всего жен и матерей, вне зависимости от того, названы ли эти изменения созависимостью, свидетельствуют о необходимости рассмотрения данного контингента в качестве потенциального объекта психотерапии и психокоррекции.

Работа с родственниками больных должна проводиться конкретно и целостно. Под конкретностью при этом понимается необходимость анализа конкретных условий семейного и личностного функционирования родственников, а не наклеивание ярлыка созависимости, исходя, например, из фактора совместного проживания с больным. Целостность рассматривается как необходимость оценки различных аспектов существования родственника, его внутриличностной динамики, межличностного и макросоциального взаимодействия.