Особенности эльфийской психологии - [29]

– А чего выяснять? – сказал Том, на которого я теперь опирался правой половиной тела. Слева меня поддерживал Улька, но на него я старался не налегать. Что-то подозрительным мне показалось поведение рыжего в отношении нашего бесстрашного рыцаря.

Ректор повернулся к Тому. Тот достал из кармана какой-то кристалл светло-голубого цвета и протянул ему.

– У нас в классе они не успели его запустить. Когда мы уже выходили, Андрей сказал захватить его на всякий случай.

Я посчитал своим долгом повиниться.

– Я думал, его можно будет использовать во время прорыва, а потом благополучно забыл.

Ректор забрал из рук Тома кристалл и крепко сжал в руке. Встретился со мной взглядом.

– Когда отдохнешь, мы с тобой еще поговорим.

– Конечно.

– Мы тоже, – буркнула в сторону Ира.

– Неужели передачки носить будете? – невинно осведомился я.

– Что будем делать?

– Навестить, говорю, придете? – и я посмотрел на своих студентов.

– Может, и придем, – бросила за всех Иля.

– Все, – скомандовал ректор, – Идите. А то он в любое время сознание может потерять, – правильно оценив мое состояние, добавил он.

И меня повели. Честно скажу, дорогу до медпункта запомнил смутно. Зато тот факт, что, когда мы появились в лекарской, обнаружилось, что Ульку зацепило какое-то заклинание и у него правая нога могла в любой момент отняться, я запомнил. О повреждении одноклассника объявил Том. Так и знал, что он что-то скрывает, чтобы чувства рыцаря пощадить. Потому и вызвался тащить меня в лазарет вместе с ним. Хитрюга! На этой оптимистичной мысли я и провалился в темноту. Какое это было блаженство!

Глава 7 Болеть надо с пользой

Андрей

Первым, кто пришел меня проведать в лекарской башне, неожиданно оказался Машка. Они там что, жребий бросали на то, кто ко мне пойдет? Меня эта мысль заставила улыбнуться. Темный замялся в дверях моей палаты, которая, как и все помещения в этом корпусе, была просто огромной, но из мебели содержала лишь кровать, столик возле нее и узкий шкафчик, который местный лекарь, господин Гвидион Курнур, каждый раз очень тщательно запирал на ключ после того, как доставал оттуда медикаменты, которыми обрабатывал мою грудь и шею. Оказывается, я сразу не заметил, но цепочка тоже вплавилась в кожу. Так вот, Машуля.

Он скользнул к кровати походкой небрежной и легкой. Просто истинный сын эльфийского народа, пусть и темного. И склонился надо мной.

– И как дела? – спросил он, внимательно разглядывая меня.

– Не жалуюсь, – фыркнул я и прокомментировал. – Тут стульев нет, так что садись сюда, – и я похлопал рядом с собой на кровати.

Эльф замер, и тут на его лице появилось непередаваемое лукавое выражение.

– Сидеть неудобно, может, мне лучше прилечь?

Если он думал этим меня смутить или раздосадовать, то не на того напал.

Я вернул нахалу улыбку и подвинулся.

– Хочешь, ложись.

Он лег и тут же попытался закинуть мне на грудь руку. Я вскрикнул.

– Эй!

– Ой, прости, – искренне повинился эльф. Но руки от меня не убрал, просто сместил так, чтобы не задевать больное место на груди. Потом помедлил и устроил свою светлую голову на моем плече.

Я вздохнул. Нет, этого эльфа я точно не способен воспринимать как потенциального любовника. Конечно, он очень хорошенький, но есть в нем что-то надломленное. Причем сейчас оно проступило куда явственнее, чем до того.

– Маш?

– Что?

– Будешь что-нибудь спрашивать, или мне спросить?

– Все, что меня просили узнать, я уже узнал.

– Значит теперь моя очередь.

– Можешь попробовать, но я ведь не обязан отвечать, – заявил он, щекоча дыханием шею.

– Тебе правда настолько парни нравятся или это просто за неимением подходящих девушек?

– Мне девушки вообще не нравятся в этом плане.

– Но к серьезным отношениям ты, как я понимаю, не готов?

Помедлив, эльф признался, хоть я уже и не ждал, что он ответит.

– Я, может, и не отказался бы кем-то всерьез увлечься, но пока просто не встретил такого парня.

– Понятно, – я кивнул собственным мыслям. Все это не объясняло грусть в его взгляде, которая бросилась мне в глаза почти сразу. Может быть, за те полгода, что он тут отучился, его уже успели так сильно обидеть, что он до сих пор отойти не может? Поразмыслив, я решил спросить.

– Маш, может быть, тебя обидел кто?

Теперь точно не ответит, подумал я. А эльф вдруг прижался ко мне еще тесней и тихо-тихо зашептал:

– Я столько надежд возлагал, когда сюда ехал. Думал, тут будет здорово. Ведь наш университет единственный, в котором практикуется совместное обучение. В других разбиение на классы идет по расовому признаку. Я так хотел именно сюда поступить, столько выучил, экзамены сдал. Приехал и…

– Понял, что за фасадом равенства и взаимопонимания тоже разделение, как у других?

Он не ответил. В принципе, и так было понятно. Мечты разбились о неприглядную реальность. Как там сказал декан? Что мои колокольчики не способны, как остальные, хотя бы притвориться, что между ними мир, любовь, гармония. Да, притворяться эти ребята точно бы не стали. Все как на подбор, принципиальные до жути. И гордые. Почему их просто не расформировали и не рассовали по другим классам? Надо будет спросить. И пока я об этом думал, Машуля вдруг заговорил.