Особая папка «Барбаросса» - [55]

Не случайно в начинавшейся войне на Востоке абвер отводил своей оуновской агентуре особое место. Так, 9 сентября 1939 года, то есть уже после начала войны с Польшей, генеральный штаб отдал распоряжение о том, что на польской территории должны быть созданы три административные единицы: «Познань, Варшава, Западная Украина»[175]. Во исполнение этой директивы абвер срочно послал офицера из отдела диверсий и саботажа (абвер II) в штаб 14й немецкой армии «для отработки всех вопросов, связанных с Украиной». А 12 сентября на совещании в поезде Гитлера начальник отдела диверсий и саботажа Лахузен беседовал с Кейтелем и Риббентропом, обсуждая возможности действий украинских националистов в целях «образования самостоятельной польской и галицийской Украины»[176]. Гроскурт занес в свой личный дневник, что немедленно установил контакты с Мельником и Яры, дабы ускорить их приготовления.

Но этим планам абвера не суждено было сбыться.

17 сентября, в условиях, когда развал польского государства стал фактом, Красная Армия выступила на защиту интересов народов Западной Украины и Западной Белоруссии.

«Партия и Советское правительство, — отмечается в «Истории КПСС», — учитывали, что нельзя полагаться на то, что гитлеровская Германия будет долго соблюдать свои обязательства по договору. В интересах обороны страны надо было остановить гитлеровские войска подальше от жизненных центров СССР, не позволить им вынести свои стратегические рубежи к советской границе. СССР не мог остаться равнодушным и к судьбам братского населения Западной Украины и Западной Белоруссии, не мог отдать его под фашистское иго. 17 сентября 1939 года Красная Армия перешла границу, в короткий срок заняла Западную Украину и Западную Белоруссию. Эти области воссоединились с Советской Украиной и Советской Белоруссией в единые государства украинского и белорусского народов»[177].

Это обстоятельство вызвало в германских военных кругах большое недовольство. В вышеупомянутом дневнике Гроскурта отмечалось, что в верхушке рейха и вермахта царило подлинное возмущение по поводу того, что немцы дали «большевикам возможность беспрепятственно продвинуться вперед». Ришард Яры был, по словам Гроскурта, «вне себя от возмущения». А генерал Гальдер даже назвал 17 сентября днем «позора немецкого политического руководства»[178]. Эти эмоции можно объяснить: в высшем руководстве вермахта были явно недовольны тем, что для будущего нападения на СССР ухудшаются исходные позиции.

События, развернувшиеся в Европе после августа 1939 года, показали, что решение Советского правительства помогло сорвать многие планы гитлеровской Германии. В частности были расстроены планы, касавшиеся Прибалтики, которую Альфред Розенберг однажды назвал «п вызванной стать областью немецкого поселения»[179]. Из рассказов Урбшиса и Стегманиса мы знаем, как далеко заходили эти планы, предусматривавшие создание новой базы агрессоров близ советских границ н порабощение народов Прибалтики. Приведу еще один весьма характерный документ, касавшийся этой проблемы. 2 мая 1939 года сотрудник Риббентропа д-р Клейст излагал немецкие намерения следующим образом:

«В прибалтийских государствах мы хотим достичь такой же цели иным путем. Здесь не будет иметь места применение силы, оказание давления и угрозы (экономические переговоры с Литвой мы ведем, соблюдая в высшей степени лояльность и любезность). Таким способом мы достигнем нейтралитета прибалтийских государств, то есть решительного отхода их от Советского Союза. В случае войны нейтралитет прибалтийских стран для нас так же важен, как и нейтралитет Бельгии или Голландии; когда-то позже, если это нас устроит, мы нарушим этот нейтралитет, и тогда, в силу заключенных нами ранее пактов о ненападении, не будет иметь места механизм соглашений между прибалтийскими государствами и Советским Союзом, который ведет к автоматическому вмешательству СССР»[180].

Итак, вот какой была цель: сначала обеспечить нейтралитет, то есть «отход» прибалтийских государств от СССР, а затем нарушить этот нейтралитет и захватить Эстонию, Литву и Латвию. Осуществление этого замысла стало невозможным после заключения советско-германского пакта, а дальнейшее развитие событий показало, какие важные последствия имело заключение пакта для судеб этого района Европы.

В сентябре — октябре 1939 года Советское правительство предложило Латвии, Литве и Эстонии заключить пакты о взаимопомощи. Правительства этих стран, оказавшись в положении внешнеполитической изоляции и испытывая сильное давление со стороны своих народов, вынуждены были принять это предложение. Эти договоры содержали обязательство договаривающихся сторон оказывать друг другу всяческую помощь, включая и военную, в случае прямого нападения или угрозы нападения со стороны любой европейской державы. Предусматривались создание на территории Латвии, Литвы и Эстонии военных баз и размещение на них небольшого числа советских воинских частей. Заключенные договоры обеспечивали национальную независимость этим странам, были направлены против превращения их в плацдармы для нападения на СССР.