Особая папка «Барбаросса» - [2]

Когда Адольф Гитлер придумывал условное название для подготовки похода против Советского Союза, он вспомнил о Барбароссе не случайно и не только для обмана. Он любил рассматривать себя продолжателем традиции, уходящей вглубь средневековья. И не только он: Генрих Гиммлер, например, в поисках прообраза нацистского государства обращался к идее «Священной римской империи Германской нации». Это объяснялось не только психологическими мотивами: социальные и экономические силы, которые стояли за нацизмом и толкали его на авантюры, были силами вчерашнего дня, современного средневековья. Капитаны рурской промышленности, владыки химической империи «ИГ Фарбен», прусские юнкеры хотели вернуть Европу к тем временам, когда в ней еще не было ни коммунистических идей, ни страны победившего социализма. При планировании операции против СССР было перебрано несколько вариантов ее условного наименования: «Ауфбау Ост», «Отто», «Фрид» (напоминание о Фридрихе II?), пока, наконец, Гитлер не остановился на коде: операция «Барбаросса». Уже в 1940 году в немецком генеральном штабе были заведены специальные дела под шифром «Барбаросса», в которые подшивались все документы, связанные с планировавшимся нападением на Советский Союз. Дела велись в оперативном управлении, в разведке, в службе тыла, в управлении связи, в других отделах. И на всех папках были шифр «Барбаросса» и красная полоса наискосок, обозначавшая высшую степень секретности в немецком военном делопроизводстве. Однако дело «Барбаросса» складывалось не только из документов генштаба и других органов высшего военного командования. На многих документах, имевших прямое отношение к планированию преступного нападения на нашу страну, — например, на документах крупнейших немецких фирм, руководства СС и нацистской партии — не было этого шифра, но они тем не менее входили неотъемлемой составной частью в документацию плана «Барбаросса».

В те годы и месяцы составители документов с шифром «Барбаросса» не предполагали, что работают в сущности на будущий международный военный трибунал. Преступники всегда надеются избегнуть наказания, но подобная надежда никогда еще не избавляла их от законного возмездия. С неумолимой закономерностью папки с шифром «Барбаросса» одна за другой ложились в будущее судебное дело.

Пересказать содержание всех этих папок невозможно, — и автор поставил себе задачей отобрать из содержащегося в них наиболее существенное, чтобы затем, соединив отобранное со свидетельствами очевидцев, сложить все это в «особую папку», в которой будет освещена предыстория нападения гитлеровского третьего рейха на Советский Союз. При этом автор пользовался материалами Нюрнбергского процесса, различными архивами СССР, ГДР, ФРГ, многочисленными мемуарами и историческими публикациями, а также материалами личных бесед с участниками описываемых событий.

У ИСТОКОВ. Глава 1.

Когда родился план «Барбаросса»?

Нет ничего важнее для летописи нашего времени, чем раскрытие тайны, в которой рождается война. Когда Ленин говорил о необходимости раскрытия этой тайны, он наметил одну из тех задач, решение которых может стать условием обеспечения мирного существования народов всего земного шара. Ибо нет другой такой тайны, которую бы властители империалистического мира берегли столь же тщательно и, надо оказать, искусно. Здесь не только применяются хитроумнейшие запоры секретных сейфов, но и пускаются в ход хитроумнейшие приемы политической и идеологической дезинформации, которые действуют не только до возникновения войны, но и после ее окончания.

Вот почему, приступая к рассказу о генезисе гитлеровского плана «Барбаросса», мы должны установить его обстоятельства — как принято говорить в классической драматургии — в триединстве «времени, места и действия». Начнем же со времени.

Казалось бы, проще всего взглянуть на документ, носящий название «Директива № 21. Операция Барбаросса». На нем стоит дата: 18 декабря 1940 года[1].

Или можно заглянуть в документ, который является своеобразной «энциклопедией агрессии», — в служебный дневник начальника генерального штаба сухопутных войск нацистской Германии генерал-полковника Франца Гальдера. Мы еще будем иметь возможность вернуться к обстоятельствам появления этого важного документа, но сейчас нам важно констатировать наличие там записи, касающейся похода на Восток и датированной 30 июня 1940 года: «Взоры обращены на Восток»[2].

Увы, ни первая, ни вторая дата не даст нам правильного ответа. Ибо с датой, которую мы ищем, в последние годы происходит любопытная история: она постепенно движется, отходит назад. Оказывается, «сдерживающие бои» возможны не только на полях сражений, но и на страницах исторических трактатов.

Пожалуй, первую линию обороны на этом необычном участке фронта заняли Геринг, Кейтель и Йодль. Во время допросов на предварительном следствии в июне 1945 года, на которых довелось присутствовать автору этой книги, они пытались уверить, что план нападения на Советский Союз возник ни в коем случае не раньше, чем в начале 1941 года. Когда же дело дошло до Нюрнбергского процесса и стали известны документы из секретных сейфов немецкого генштаба, «обороняющиеся» отошли на осенние, а затем на летние рубежи 1940 года. В частности, после оглашения записей Гальдера линия обороны превратилась в своеобразный укрепленный район. Стало нормой утверждать, что план «Барбаросса» родился в дни успехов вермахта на полях Франции. На первых порах это было трудно оспорить, поскольку в большинстве документов, содержавшихся в папках с красной полосой, указывались даты лета — осени 1940 года. Из этого «укрепленного района» выйти позволил себе лишь генерал Варлимонт, бывший заместитель начальника штаба оперативного руководства в штабе верховного главнокомандования вооруженных сил (ОКВ). В мемуарах, опубликованных в 1963 году, он мельком обронил замечание, что задание планировать новую операцию вермахта было дано «не позднее, чем весной 1940 года»