Основы композиции. Учебное пособие - [13]
К. Петров-Водкин. Купание красного коня. 1912
Так же гармонично решено и движение. Конь движется вдоль холста справа налево, но, поскольку монументальный характер образа требовал определенной композиционной устойчивости, автор трактовал группу как своего рода скульптурный монумент. Останавливает движение коня вперед и откинувшаяся назад фигура мальчика, сидящего на лошади. В целом это решение группы создает большое равновесие всех элементов и частей картины. Утверждая плоскость холста и нарушая ее, вводя сильное движение и нейтрализуя его, до предела насыщая картину контрастным цветом, художник достигает необычайного напряжения формы и в то же время гармонии, большой эмоциональности при пластически строгой построенности» 1*.
Нам бывает порой сложно разобраться в замысле авторов тех или иных произведений. Может быть, во многих случаях в процессе работы художники добавляли отдельные цветовые пятна, увеличивали их размер, насыщали деталями, которые помогали завершить произведение, добиться его равновесия. Что касается программных произведений, то авторы в основном осуществляют свои композиционные поиски в эскизах и этюдах к картине, ведут работу над наиболее интересным пластическим решением, необходимым для создания задуманного образа. Пробуя различное построение элементов, множество раз проигрывая пластические связи, цветовое решение, они добиваются равновесия в картинной плоскости. Это может выразиться и в утемнении или высветлении тона, в уменьшении или увеличении насыщенности пятна цветом, в усложнении или, наоборот, упрощении силуэта пятна, в количественном изменении, в увеличении значимости композиционного центра, в большей активизации ритмического построения, введении «метра», в уменьшении пластического контраста и т. д.
1* Костин В. И. К. С. Петров-Водкин. М.; 1966. С. 49.
В. Валькот. Витраж в гостинице «Метрополь» в Москве. 1900-1902
Существуют законы композиции, средства, способствующие созданию гармоничных композиций, различные приемы, использование которых поможет в дальнейшем доработать произведения, упорядочить их структуру, понять значимость классического наследия. Но все это никогда не сможет заменить творческое «я».
Творческая мысль, озарение, конечно, первичны. Затем появляется произведение, а уже потом – теоретическое обоснование, «школа». Таков многовековой процесс творческого познания – открытия. Если рассмотреть на исторической вертикали развитие того или иного вида искусства, можно обратить внимание, что за творческим взлетом очень часто следует период застоя или даже падения, в процессе которого активно ведется работа по осмыслению предшествующих достижений, создается теоретическая база, выявляются закономерности, которые подготовят следующий подъем.
Но вернемся к законам композиции. Равновесие по-разному проявляется в симметричных и асимметричных композициях. Симметрия сама по себе еще не является гарантией уравновешенности в композиции. Количественное несоответствие симметричного элемента и плоскости (или диспропорция частей и целого) становится зрительно неуравновешенным. Человек всегда тяготеет к равновесию форм, что создает более полный психологический комфорт, гармонию обитания в предметно-пространственной среде. Уравновесить симметричную композицию гораздо легче, чем асимметричную, и достигается это более простыми средствами, так как симметрия уже создает предпосылки для композиционного равновесия.
А. Головин. Занавес к спектаклю «Маскарад». 1917
Правильно найденная симметричная композиция воспринимается легко, как бы сразу, независимо от сложности ее построения. Асимметричная же порой требует более длительного осмысления и раскрывается постепенно. Однако утверждение, что симметричная композиция более выразительна, неправомерно. История искусств подтверждает, что асимметрично построенные по законам гармонии композиции ничем не уступают, с точки зрения художественной ценности, симметричным.
Выбор построения или структуры произведения зависит от художественного видения автора, от его желания найти более выразительную композицию для создания конкретного художественного образа.
Наиболее часто применяемыми видами симметрии являются зеркальная с вертикальной или горизонтальной осью, центричная, угловая. Активно используется симметрия в архитектуре, декоративно-прикладном искусстве, реже – в станковой живописи, графике, скульптуре. Этот прием особенно хорош для утверждающих тем, поскольку позволяет без внутренних колебаний предельно сосредоточить внимание зрителя на изображаемом. Поэтому симметрия весьма активно применялась в культовой живописи. Если внимательно рассмотреть композицию иконостаса православного храма, то мы увидим ее вертикальное осевое построение. Живописному построению вторят архитектурные детали, которые, как на стержень, насажены на ось. Однако при внимательном рассмотрении можно заметить и обязательные отклонения от симметрии (или в завитке волос, или в глубине трактовки рельефа стены), что придает определенную живописность этому приему, создает «ложную» симметрию.
Мы уже упомянули о центричной симметрии, активно привлекающей внимание к центру, а также об угловой. В отличие от центричной в ней создается движение. Движение к центру – центростремительное, движение от центра – центробежное. Такой композиционный прием широко применялся и сейчас применяется в декоративно-прикладном искусстве: при росписи керамических блюд, платков, в решении плафонов, плоскости пола в интерьере и т. д.
Эта книга посвящена нескольким случаям подделки произведений искусства. На Западе фальсификация чрезвычайно распространена, более того, в последнее время она приняла столь грандиозные размеры, что потребовалось введение специальных законов, карающих подделку и торговлю подделками, и, естественно, учреждение специальных ведомств и должностей для борьбы с фальсификаторами. Иными словами, проблема фальшивок стала государственной проблемой, а основу фальсификаций следует искать в глубинах экономического и социального уклада капиталистического общества.
Академический консенсус гласит, что внедренный в 1930-е годы соцреализм свел на нет те смелые формальные эксперименты, которые отличали советскую авангардную эстетику. Представленный сборник предлагает усложнить, скорректировать или, возможно, даже переписать этот главенствующий нарратив с помощью своего рода археологических изысканий в сферах музыки, кинематографа, театра и литературы. Вместо того чтобы сосредотачиваться на господствующих тенденциях, авторы книги обращаются к работе малоизвестных аутсайдеров, творчество которых умышленно или по воле случая отклонялось от доминантного художественного метода.
Основание и социокультурное развитие Санкт-Петербурга отразило кардинальные черты истории России XVIII века. Петербург рассматривается автором как сознательная попытка создать полигон для социальных и культурных преобразований России. Новая резиденция двора функционировала как сцена, на которой нововведения опробовались на практике и демонстрировались. Книга представляет собой описание разных сторон имперской придворной культуры и ежедневной жизни в городе, который был призван стать не только столицей империи, но и «окном в Европу».
Паскаль Казанова предлагает принципиально новый взгляд на литературу как на единое, развивающееся во времени литературное пространство, со своими «центрами» и периферийными территориями, «столицами» и «окраинами», не всегда совпадающими с политической картой мира. Анализу подвергаются не столько творчество отдельных писателей или направлений, сколько модели их вхождения в мировую литературную элиту. Автор рассматривает процессы накопления литературного «капитала», приводит примеры идентификации национальных («больших» и «малых») литератур в глобальной структуре. Книга привлекает многообразием авторских имен (Джойс, Кафка, Фолкнер, Беккет, Ибсен, Мишо, Достоевский, Набоков и т. д.), дающих представление о национальных культурных пространствах в контексте вненациональной, мировой литературы. Данное издание выпущено в рамках проекта «Translation Projet» при поддержке Института «Открытое общество» (Фонд Сороса) — Россия и Института «Открытое общество» — Будапешт.
Аннотация издательства: «Книга представляет собой критический очерк взглядов двух известных буржуазных идеологов, стихийно отразивших в своих концепциях культуры духовный кризис капиталистического общества. Г. Корф прослеживает истоки концепции «прогрессирующей рационализации» М. Вебера и «критической теории» Г. Маркузе, вскрывая субъективистский характер критики капитализма, подмену научного анализа метафорами, неисторичность подхода, ограничивающегося поверхностью явлений (отрицание общественно-исторической закономерности, невнимание к вопросу о характере способа производства и т.
"Ясным осенним днем двое отдыхавших на лесной поляне увидели человека. Он нес чемодан и сумку. Когда вышел из леса и зашагал в сторону села Кресты, был уже налегке. Двое пошли искать спрятанный клад. Под одним из деревьев заметили кусок полиэтиленовой пленки. Разгребли прошлогодние пожелтевшие листья и рыхлую землю и обнаружили… книги. Много книг.".