Основы истинной науки - I - [71]

Приведём тому несколько примеров из истории материализма:

Как только общество стало выходить из своего научного индифферентизма, обратив внимание на научные труды Джиордано Бруно, Галилея, Коперника, Декарта и Ньютона и стало следить за наукою, то этим общим возрождающимся стремлением к образованию чрезвычайно удачно воспользовались материалисты: Гес-сенди - во Франции, лорд Бэкон Веруламский и Гоббс - в Англии, а француз Ла-Меттри - в Германии.

Гессенди взял за основание своего учения несколько очищенный им эпикуреизм и подцветил его учением Декарта. Он придал всему своему учению чрезвычайно доступную, лёгкую и понятную форму изложения и материалистическую подкладку, вследствие чего учение его имело чрезвычайный успех среди общества, чему много способствовали потребности времени и всё более и более усиливающаяся в публике жажда знания. Суеверный и тщеславный (Ланге, т.I, стр. 180) Бэкон обращал главным образом внимание людей на методы исследования. Атеист Гоббс утверждал, что в мире нет ничего реального; учение обоих имело главным образом своим основанием учение Декарта. Легкомысленный и задорный дилетант-философ Ла-Меттри (Ланге, т.I, стр. 229) постановил удовольствия главным принципом жизни. Под особым покровительством Фридриха Великого он издал своё сочинение «Человек-машина», за основание которого была им принята, главным образом, та часть учения Декарта, которая говорит, что все духовные и физические проявления жизни можно рассматривать, как продукты механических процессов.

Находясь под ревностным покровительством аристократии и дворов, материализм, распространённый четырьмя этими личностями, не обогатившими науку никакими самостоятельными научными трудами или открытиями, имел невообразимый успех, приобрёл последователей во всех классах общества; подражателям положительно не было конца, появлялись сотнями разные другие сочинения, основанные будто бы на учении Декарта, но с атеистической подкладкой, вполне покорившие публику, развившие в ней жажду знания в ущерб авторитета Церкви.

Таким образом Декарт, строгий и ревностный католик, человек глубоко верующий в Бога, как Творца Вселенной, написавший дуалистическую философию, отвергающий численность атомов, говоря, что если бы существовали самые маленькие частички, которые никак нельзя было бы разделить, то всё же Бог мог бы разделить их, потому что делимость их мыслима, - попал во мнениях общества в материалисты.

Все, положительно все читающие произведения Гессенди, Гоббса, лорда Бэкона, Ла-Меттри и всю клику их последователей, полагали, что читают теорию Декарта, или, по крайней мере, учения, основанные на строгом смысле картезианского дуализма, чего в сущности совершенно не было; все эти теории не походили даже на выводы Декарта; они частью заимствовали одну наружную форму его, а большею частью заимствовали его переходные теории, из которых сам Декарт выводил совершению другие следствия, чем те, к которым приходили его последователи.

Первым восстал против материализма сам Декарт; немало посвятил он труда для убеждения людей в том, что учение его решительно не имеет того основного смысла, какой ему придают; сколько он прочёл публичных лекций, доказывая, что его философия не может быть понимаема в атеистическом смысле, однако модного стремления он не остановил.

За Декартом восстали на материализм Ньютон, Бойль, Клерк, Пристлей, Гэртли, Лейбниц, Фарадей, Баркли и многие другие, но труды их были оценены лишь в Англии. Материализм был так прост и понятен; от так соответствовал вкусам и взглядам общества и людей того времени, что они положительно отказывались от всякого другого мировоззрения; они почитали учёных за их ум и деятельность с радостью и некоторым даже рвением принимали новейшие открытия и успехи науки, но всегда понимали их по-своему, не меняя своего мировоззрения. Чем больше росло образование и жажда знания, тем сильнее вкоренялся атеизм.

В этом общем модном стремлении к атеизму труды даже таких набожных людей, как Ньютон, Фарадей, Клерк, Бойль и Бэрклей, которых глубоко возмущало непонимание истинного смысла наук, доводящее их до атеизма, принимались как подтверждения материализма.

Ньютон, например, давал математические разъяснения явлений, показывал те законы, которые поддерживают и производят явления, утвердил то великое обобщение, которое существует между падением яблока и движением луны, полагая, самым непреложным образом, что причиною или виновником возникновения этих законов есть Творец Вселенной. Он говорил: «Естественные законы природы представляют постоянно и во всём самые ясные следы мудрейших целей, но нигде и ни в чём не удавалось нам подметить и следа необходимости».

Но всё это понималось совершенно иначе: ход истории окончательно выключил эту Ньютоновскую Высшую и Разумную Причину явлений и поставил самый математический закон в ряд физических причин. Удар атомов превратил в некоторую объединяющую мысль, которая, будто бы, в таком автоматическом виде управляет миром без всякого материального посредства. - То, что Ньютон считал такою «великою бессмыслицей»,