Основатели - [17]

Глядя ему вслед, Пиренн процедил сквозь зубы:

– Недоумок! Полный болван! Этот…

– Не скажите, – прервал его Хардин. – Это всего лишь порождение соответствующей среды. Он знает только один язык: «У меня есть бластер, а у тебя – нет!»

Но тут совершенно озверевший Пиренн набросился на него:

– Что за разговоры о военных базах и дани?! Вы что, с ума сошли?!

– Нет. Я специально подбросил ему эту кость, чтобы он разговорился. И в результате он выболтал истинные намерения Анакреона – разделить Терминус на земельные владения. Разумеется, я не собираюсь допускать этого.

– Вы не собираетесь?! Вы? Да кто вы такой?! И какого черта вы выболтали ему, что у нас есть ядерная установка? Теперь из-за этого мы превратимся в мишень!

– Да, – ухмыльнулся Хардин, – но мишень, от которой лучше держаться подальше. Вы еще не поняли, зачем я затронул эту тему? Результат только подтвердил мои догадки.

– Какие догадки?

– Что на Анакреоне больше нет ядерной энергетики. Если бы она у них была, то наш гость знал бы, что плутоний в энергоустановках уже давно не применяется. А это значит, что и на остальной Периферии ядерной энергетики больше не существует; на Смирно ее точно нет – иначе Анакреон не вышел бы победителем из большинства боев недавней войны. Любопытная информация, не правда ли?

– Да уж! – и Пиренн в ярости покинул комнату.

Сэлвор чуть улыбнулся. Он потушил сигару и стал смотреть в небо, на величественную спираль Галактики. «Выходит, они вернулись к нефти и углю…» – пробормотал он. Остальные мысли он оставил при себе.

Глава 3

Когда Хардин утверждал, что «Городская газета» принадлежит не ему, формально он не лгал. Сэлвор был вдохновителем кампании за автономию Терминуса и муниципальное правление, его избрали первым мэром города и планеты, и не было ничего удивительного в том, что, хотя ни одна акция «Газеты» не принадлежала ему, он держал под контролем более шестидесяти процентов этих самых акций – другими, более хитроумными способами.

А такие способы существовали.

Поэтому, когда Хардин начал внушать Пиренну мысль о том, что ему должно быть позволено присутствовать на заседаниях Совета попечителей, «Газета» отнюдь не случайно начала такую же кампанию. Состоялся первый в истории Фонда Основателей массовый митинг, на котором было выдвинуто и поддержано требование, чтобы город был представлен в «национальном» правительстве.

В результате Пиренн с неохотой согласился.

Восседая во главе стола, Хардин отвлеченно думал о том, почему ученые, имеющие дело с точными науками, оказываются никудышными администраторами. Возможно, потому, что они привыкли иметь дело с незыблемыми фактами, и совершенно не привыкли к гибкости людей.

Слева сидели Томаз Сатт и Джорд Фара, справа – Ландин Краст и Йейт Фулэм; Пиренн и Сэлвор председательствовали. Естественно, все присутствующие отлично знали друг друга, но по случаю заседания напускали на себя предельно важный вид.

Пока открывалось заседание, Хардин потихоньку дремал, но когда Пиренн отпил воды из стакана, что служило традиционной прелюдией, Сэлвор несколько оживился.

– С немалым удовлетворением я могу сообщить Совету, – начал Пиренн, – что после нашего предыдущего заседания я получил сообщение о том, что через две недели на Терминус прибудет канцлер Империи лорд Дорвин. Как только он информирует Императора об истинном положении дел, можно будет считать, что наши отношения с Анакреоном урегулированы в нашу пользу.

Он с улыбкой обратился через стол к Хардину:

– Я передал эту информацию в «Газету».

Про себя Сэлвор рассмеялся. Было очевидно, что мэр допущен в Совет лишь потому, что Пиренну не терпелось преподнести ему эту новость.

Он невинно осведомился:

– А если серьезно, чего вы ожидаете от лорда Дорвина?

Ответил ему Томаз Сатт – ответил в своей обычной неприятной манере обращаться к собеседнику в третьем лице – для пущей важности.

– Сразу ясно, – заметил он, – что наш мэр Хардин – профессиональный циник. Думаю, даже ему понятно, что Император не допустит посягательств на свои личные владения.

– Да? И что же он предпримет, если на них все-таки посягнут?

Послышался недовольный шум. Пиренн заявил:

– Вы нарушаете порядок. А ваши заявления граничат с изменой, – добавил он.

– Это можно считать ответом?

– Да! И если это все, что вы можете сказать…

– Не стоит делать слишком поспешных выводов. У меня есть еще вопрос. Что было сделано для предотвращения угроз со стороны Анакреона, помимо этого дипломатического хода, который может оказаться бесполезным – хотя я этого и не утверждаю.

– Вы видите угрозу со стороны Анакреона? – осведомился Йейт Фулэм, поглаживая свои свирепые рыжие усы.

– А вы ее не видите?

– Едва ли, – снисходительно ответил Фулэм, – Император…

– Великий Космос! – раздраженно воскликнул Хардин. – Что тут происходит? Периодически кто-либо произносит слово «Император» или «Империя», словно эти слова обладают магической силой. До Императора отсюда пятьсот парсеков, и я абсолютно убежден, что ему наплевать на нас.

А если это и не так, то что он может предпринять? Весь императорский флот, базирующийся в этом районе Галактики, теперь находится в руках четырех новоявленных королевств, в том числе Анакреона. Как вы не понимаете, что сражаться надо оружием, а не словами! Только благодаря тому, что мы подбросили Анакреону информацию, что у нас есть ядерное оружие, мы получили два месяца отсрочки. Но нам-то хорошо известно, что это всего лишь ложь во спасение. У нас есть только мирная атомная энергия, да и той совсем мало. Очень скоро они об этом узнают, и, я думаю, им не придется по вкусу наш обман!