Османец - [173]

— И ты будешь сражаться с христианами? — вздохнула Барбара.

— Нет, — ответил он. — В этот раз нет.

— Тогда я буду молить Бога, чтобы он защитил тебя и вернул живым и невредимым.

— А если бы я воевал против христиан, ты бы не делала этого? — поморщился Энтони.

— Конечно, я молилась бы, мой господин. Но я не знаю, услышал бы Бог мои молитвы...

Флот отплыл в марте: семьдесят галер, на каждой по сто янычар помимо экипажа. Янычары сражались пешими, поэтому не пришлось перевозить лошадей — Хоквуд и его капитаны вздохнули с облегчением.

Али и Улуч, всё ещё не посвящённые в планы, присутствовали при отплытии, чтобы пожелать эскадре удачи. Их первоначальное снисходительное отношение к Энтони сменилось недовольством той секретностью, которая окружала дело, доверенное англичанину.

Как раз тогда, когда по Истанбулу поползли слухи, войско Сокуллу собралось переправляться через Босфор. Шпионы информировали везира, что Баязид основал свой двор в Конье. Здесь, в самом сердце Анатолии, у подножия величественного, пика Бозкирдага, существовала цивилизация, возраст которой исчислялся тремя тысячелетиями. Согласно легенде, этот город основал Персей, использовавший голову горгоны Медузы, чтобы держать в страхе местное население. Позднее Конья стала столицей империи сельджуков, которые отвоевали город у византийцев в 1081 году.

Именно здесь суфий, или мистик, Джелаладдин Руми создал дервишский орден мевляна, известный так же, как орден «танцующих дервишей». Конья была священным городом сельджуков, и здесь Баязиду обещали поддержку в его противостоянии султану.

И всё же никто не сомневался, что в конце концов Баязид потерпит поражение и будет вынужден искать убежища. Хоквуд со своим флотом направился к заливу Александретты на границе Анатолии с Сирией. Именно в этом направлении, по убеждению как султана, так и Сокуллу, исчез Баязид, следуя за остатками своей армии. Хоквуд должен был высадить янычар на берег и двигаться вглубь материка к городу Адана.

Всё складывалось благоприятно, даже лучше, чем рассчитывали. Хоквуд, моряк от рождения и по воспитанию, вывел свои корабли довольно далеко в Эгейское море и был уверен, что сможет найти подход к берегу, когда потребуется. Но, поступая так, он рисковал, потому что не брал в расчёт погоду — весна славится внезапными штормами.

И действительно, шторм налетел на них через неделю после того, как они вышли из Дарданелл, но опытные моряки успешно справились с ним; правда, перепуганные янычары время от времени начинали взывать к милости Аллаха.

Когда шторм прекратился, Хоквуд, придерживаясь маршрута, направился к берегу.

Залив Александретты был на открытом рейде, — город располагался на некотором расстоянии от берега, поэтому прибытие флота было совершенно неожиданным для местного населения. Хоквуд высадил янычар до того, как местный бейлербей решил, чью сторону ему принять в этом конфликте. У него перехватило дух при виде рыжеволосого громилы в сопровождении солдат.

Энтони хотелось получше узнать эти края. Он знал, что не один его предок прошёл этими дорогами, воюя в горах Тавра, но для этого надо было отправляться дальше в Анатолию. Янычары убедили местный гарнизон присягнуть на верность султану. Хоквуд заверил людей, что флот пришёл не для войны. Оставалось только ждать новостей...

Известия не заставили себя долго ждать: от Баязида прибыл посланник. Он сообщил коменданту, что армия везира идёт на принца и что принц намерен дать сражение. Баязид умолял коменданта оказать ему поддержку и дать людей.

Комендант, Макдил-паша, принёс письмо Хоквуду.

— Не отвечай на письмо, — приказал Энтони.

Макдил поклонился и ушёл.

Только через несколько недель прибыл новый посланник. Но этот уже не требовал ответа. Он был первым из подразделений убегающих сипахов и принёс новости о полном разгроме принца в сражении с везиром. Принц, вне сомнений, шёл следом, поэтому Хоквуд отдал приказ пропустить сипахов. Он не хотел, чтобы Баязид направился в горы, и надеялся, что его вскоре настигнут янычары Сокуллу.

Через три дня на дороге появилась группа всадников. Энтони приказал командирам укрыть людей, и всадники въехали прямо в ряды верноподданной армии, были окружены и вынуждены сдаться.

Энтони находился в городе, когда стало известно, что Баязид и его сыновья взяты в плен.

— Что ты будешь делать? — спросил Макдил-паша.

— То, что должен, — ответил Энтони.

— Султан — старый человек, — задумчиво проговорил комендант. — Судя по тому, что говорили о Селиме, и по тому, что я знаю о Баязиде, можно не сомневаться, кто будет лучшим наследником. Теперь, — продолжал он, — я в этом полностью уверен... Наверное, я говорю как предатель, и ты велишь меня казнить.

— Ты говоришь правду, старик, — грустно улыбнулся Энтони, — тебя не за что казнить. Но ведь ты не можешь не осудить того, кто выполняет свой долг. А я должен выполнять свой.

Комендант склонил голову.

Макдил-паша привёл пленников к Хоквуду. Теперь он, очевидно, раскаялся в своих прежних словах и был полон решимости доказать свою преданность султану. Пленники были связаны.

Но дух Баязида, казалось, не был сломлен. Баязид оказался выше своего брата и красивее. Он стоял перед Хоук-пашой, высоко подняв голову. Его сыновья, десяти и одиннадцати лет, стояли позади отца. Они были очень напуганы.