Осквернитель Соломон II (ЛП) - [20]

Вода покрыла его тело, но инстинкты заставили его вновь бороться, когда вода приблизилась к лицу. Он старался изо всех сил держать свою голову над уровнем воды, прижимая лицо к крышке. Вода достигла уровня его рта, и он судорожно захватил последний глоток воздуха и изо всех сил задержал дыхание. Тело Соломона погрузилось в водяную могилу, его глаза по-прежнему были крепко зажмурены. Он продолжал молиться. Умоляя Господа помочь ему пережить эту пытку водой.

«Пожалуйста, помоги мне умереть, пожалуйста, помоги мне умереть, я так напуган. Мне так страшно, Господи!».

Его сердце отдавалось тяжелым стуком в ушах, все быстрее и быстрее, принуждая его сделать вдох. Соломон мотнул головой, сосредотачиваясь на своей горечи и ярости, прежде чем ледяная вода заполнила его легкие.

И началась борьба за жизнь.

Несмотря на то, что он старался умереть, его разум не позволял ему этого, как его тело отказывало ему в такой роскоши. Он упорно противостоял боли, мукам и страху. И наконец... в это самое мгновение он ощутил кое-что. Справа от себя. Пропасть между этим миром и миром мертвых. Своеобразный порог. Он повернул голову и посмотрел, каким-то образом понимая, что это являлось связующим звеном, объединяющим два мира в один. Казалось, его разум был освобожден, и он устремился туда, пока не достиг цели. Затем он обернулся и посмотрел на то, как его тело все еще продолжало сражаться за крохотную возможность спасения. Его наполнили всепоглощающая печаль и боль. Его глаза прошлись по всем, кто находился в церкви: мужчинам, женщинам, детям. Он был переисполнен еще большей печалью. Все они внимательно наблюдали за гробом, взгляд некоторых был пропитан горем, другие смотрели с надеждой, третьи завороженно.

Затем он увидел Хаос, все его естество наполнилось муками. Ее муками. Они прижимали ее к полу, удерживая ее лицо таким образом, чтобы она, не отрываясь, смотрела на гроб.

Внезапно Соломон ощутил приятное тепло на спине и взглянул через плечо. Позади него мелькал проблеск света, и он, казалось, становился все больше. Его не интересовали никакие чувства. Ничего. Страх был, но без физического ощущения, - он просто знал, что тот присутствовал и всё.

Соломон наблюдал за поспешными действиями мужчины, который извлекал гроб из воды. Соломон приблизился к нему, чтобы рассмотреть получше, что же заставило его так спешить. Они быстро отстегнули ремни и откинули крышку гроба. Ужас от осознания происходящего вспыхнул с новой силой, когда они положили его бездыханное тело на столик, стоящий рядом.

Его положили на живот, раздвинув ноги, и в это мгновение он понял, что все это было частью их плана, все происходило именно так, как они и планировали.

Еще одна темная фигура поспешила к его телу, держа в руке странный предмет, который Соломон никак не мог узнать. Множество рук удерживало его, в то время как его ноги развели чуть шире, и его охватил настоящий ужас от происходящего.

От вида длинной трубки, которая вела к странному инструменту, Соломон поспешно попытался отстраниться, отстраниться как можно дальше. Он не хотел наблюдать за тем, что произойдет, ему нужно было уходить, бежать, бежать, как можно быстрее, в объятия смерти.

Раствориться во тьме, чтобы они не смогли достать его.

Глава 8

 Хаос прижимала Соломона как можно ближе к своему телу, раскачиваясь вместе с ним вперед и назад, пытаясь вспомнить песню, которую он напевал ей. Но она была уверена, что пела совсем не ту, и поэтому расплакалась. Она дрожала от силы собственных рыданий, и, поняв, что не могла сморгнуть слезы из-за пришитых век, Хаос заплакала еще сильнее. Вот что она получила за свой ужасный грех в итоге, вот что она заслужила.

Она нежно гладила его по голове, лежащей на ее коленях, на ее грязных и развратных коленях, которые были покрыты засохшей коркой от отвратительных вещей, что с ней творили. Все то, что она заслужила, чтобы с ней сотворили десятки раз. Нет, пару десятков раз. Или даже больше - примерно пять десятков раз. Когда они не давали ей быть с Соломоном, то сами "проводили время" со своей ничтожной шлюхой, которая была самим порождением дьявола. Это именно то, кем она и являлась, и она заслужила каждую каплю страдания и соответствующего отношения к себе.

Хаос тряхнула головой, когда разум попытался наполнить ее сознание видениями. Чудовищными образами всего того, что перенес Соломон. Ее собственное подсознание презирало ее. Все вокруг презирали ее, им это и следовало делать. Она вновь потрясла головой. Она не могла избавиться от неустанных образов. Если она избавится от них, то не сможет контролировать ситуацию. Ей нельзя абстрагироваться от образов, ей нужно оставаться в сознании. В сознании и быть настороже, готовой к бою, на случай если ей представится возможность... исправить все.

Из нее вырвался громкий всхлип, но она быстро подавила его. Никаких слез, дьявольскому отродью не позволено проливать слезы.

- Ты меня спрашивал про то, какую бы свадьбу я хотела, и я размышляла над этим, - прошептала она, улыбаясь. - На что была бы похожа свадьба на вершине горы? Например, на горе... Рашмор, - она тихо рассмеялась. - Да, мы определенно могли бы устроить свадьбу на голове Авраама Линкольна. - Она захихикала и погладила его по голове. - Это немного странно, ты согласен? Взять хотя бы нас. Мы странные - ты и я, но странные в хорошем смысле, - поспешно поправила она себя, не желая, чтобы он неправильно истолковал ее слова. - Ты самый восхитительный мужчина на всем белом свете, - прошептала она восхищенно. - Тебе известно это? Уверена, ты знаешь об этом, конечно же, знаешь, - продолжила она, убаюкивая и нежно поглаживая его. - Как кто-то может быть настолько красивым и не знать этого? Но они не знают этого, не так ли? - она вытерла нос о свое плечо, чтобы из него не текло.