Осколок солнца - [2]

Замолкли моторы, и в наступившей тишине послышались щелчки номеронабирателя.

— Наш! — воскликнул Вадим и, размахивая руками, помчался в соседний зал.

Бабкин заложил пальцы за ремень гимнастерки и, поскрипывая новыми сапогами, недовольно поплелся за товарищем.

Удивительная и непростительная неточность. При чем тут «наш»? Скажите, пожалуйста, какое Димка имеет отношение к модели радиотрактора? Вместе подкорректировали схему да помогли наладить передатчик. И вдруг кричит истошно: «Наш!» Совестно за него, а главное — за ребят обидно. Ведь они же строили эту машину. Их идея, их разработка — и нате вам: нашлись соавторы — взрослые дяди, которым уже за двадцать. Неудобно.

Тимофей не мог упрекать друга в низменных побуждениях. Все, к чему он был привязан, все, чем занимался, что любил, — все это он считал своим, кровным и готов был нести личную ответственность за любые неудачи, если бы они встретились при испытаниях или демонстрации, скажем, того же радиотрактора.

Но модель работала отлично. По огромному столу, обитому серым сукном, шел трактор с антенной и тащил за собой плуг. На краю стола — передатчик с рефлектором. Он излучал радиоэнергию, которая принималась антенной на тракторе, преобразовывалась в приемнике и заставляла работать электромотор. Демонстрировалась передача энергии на расстояние без проводов. Управлялся трактор вспомогательным радиопередатчиком с номеронабирателем.

У трактора зажигались фары, он мог итти по кругу, поворачиваться вправо и влево; у плуга приподнимались лемехи, и все это делалось с помощью диска номеронабирателя, похожего на телефонный.

Вадим с нескрываемым восторгом любовался моделью, а Бабкин, поглаживая ежик волос, с подчеркнутым равнодушием посматривал на часы. Вадим увлекся настолько, что позабыл о встрече с Лидой Михайличенко, а она должна быть здесь с минуты на минуту. Неужели Димке не интересно увидеть друга своего детства? Короткая память. А когда-то Лида ему нравилась. Впрочем, так же как и многие. Легкомыслие.

Неправда. Помнит Вадим, все помнит. Два года Лида ничего не писала. Работала где-то в Орле, училась заочно в Московском технологическом институте, занималась редкими металлами. Багрецов и Тимофей были в очередной командировке, а в это время Лида приехала в Москву сдавать государственные экзамены. Сдала отлично, и ей предложили аспирантуру. Тему, которую она выбрала для диссертации, признали очень интересной. Как потом она говорила Багрецову по телефону, дело касалось новой методики измерений.

По возвращении из командировки Вадим разговаривал с Лидой только по телефону, — никак не удавалось встретиться. Да они и не торопились: впереди целый месяц совместной работы. Лида едет в Узбекистан, в то же место, куда и техники. Задания у них разные: Михайличенко будет проверять свой метод измерений на практике, а Вадим и Тимофей — устанавливать радиометеоприборы на испытательной станции спецлаборатории № 4. Об этой лаборатории наши друзья знали только одно: что ею руководит инженер Курбатов.

Вадим ждал Лиду со смешанным чувством любопытства и сладкого волнения. Была она старше его года на три, худенькая, казалась подростком. Как сейчас она выглядит? Ему всегда нравилось ее тонкое личико, пышные темные волосы, подчеркивавшие белизну ее кожи. Интересно, что с ней будет после среднеазиатского солнца? В последний раз, когда Вадим прощался с Лидой, — а было это очень давно, — он заметил грусть на ее лице, не придал этому значения, но потом частенько задумывался. Впрочем, думы его были легкими — розовое облачко приятных воспоминаний. Ничего серьезного.

Сегодня Лида хотела договориться с техниками о дне выезда. Если она успеет оформить документы, то поедут вместе. Бабкин обещал взять билеты.

Тимофей досадливо озирался. Он не любил бесцельного ожидания. Только Димке могла прийти в голову шальная мысль — назначить свидание на выставке. Хотя Димка ему и ровесник, но с осени прошлого года Тимофей почувствовал, что стал несравненно старше своего беспечного друга.

У семейного человека куда больше забот и ответственности перед обществом. Правда, семья у Бабкина небольшая: он да Стеша, знатный полевод из Девичьей поляны, и живут они пока врозь, но это временно, по причине неповоротливости строительной организации, которая обязалась построить здание филиала института погоды неподалеку от Девичьей поляны. Во время отпуска Бабкин приезжал к Стеше. Чуть ли не каждый день он ходил на строительство, добровольно работал за грузчика или убирал с площадки битые кирпичи. Но дело подвигалось медленно. Впрочем, так казалось Бабкину. Дом института погоды строители обещали сдать в срок, а Тимофею хотелось сократить этот срок раза в два. И не случайно здесь, на выставке, он с завистью смотрел, как быстро поднимаются транспортерами игрушечные кирпичи. Там, на строительстве, они еле-еле ползут.

Димка жалел друга. В самом деле, из-за какого-то пустяка отодвигалось большое человеческое счастье. Стеша ни за что в жизни не уедет из родного колхоза, а Бабкину не хотелось менять любимую специальность, — ведь он специалист по радиометеоприборам, что ему делать в колхозе? Но вышло великолепно. После ряда исследований, в которых принимали участие Багрецов и Бабкин, видные специалисты предложили построить филиал института погоды в районе Девичьей поляны. С ними согласились. Бабкин терпеливо ждал, когда он сможет туда поехать, но Стеше это надоело: в один из приездов в Москву она поставила вопрос ребром — вышла за Тимку замуж и на время отпуска увезла его с собой.