Осколки зеркала моей взрослой жизни - [3]
Шрифт
Интервал
Но бог есть, это не случилось – к счастью, нет.
Когда-то девочка и мальчик были
Когда-то девочка и мальчик в семьях были,
Своей любовью эти дети дорожили.
Их мамы с папами всю жизнь дружили,
Они их в жизни горячо любили.
А выросли они совсем не пустоцветы,
И были вместе, как не разлей вода.
И папы с мамой всегда мудрые советы
Для них звучали как верные слова.
Война разбила их давние мечты:
Они мечтали после школы пожениться.
Мечты о счастье порвались в лоскуты…
Случилась на планете новая страница.
Меж их родителями связь не прерывалась,
Решили ждать и с письмами встречаться.
Нет писем долго вдруг, и связь их все ж прервалась…
Кто мог до той причины докопаться?
В войну никто не знал, что может вдруг случиться –
Иль голова в кустах уж, иль грудь в крестах.
Любовь нежданно перед смертью покружится…
Уж не вини их: страшно бывает на фронтах.
Я возвращаюсь в годы детства
Я перестал чему-то удивляться,
Но мне все время что-то не хватает…
Пытаюсь вспомнить лица домочадцев
И приоткрыть тех детских лет все тайны.
Кто мои взгляды пестовал когда-то?..
Не помню я детсада аромата…
Вход охранял в него грузин усатый,
Дымил он папиросами Дуката…
Затем песочница на Малой Бронной –
Пытался что-то я из песка слепить…
Где девочка, одетая с фасоном,
Мне объясняла, как бонна, алфавит.
Там бабушка ее сидела рядом
И взглядом сказанное подтверждала.
Она была моим успехам рада:
Я чувствовал себя ее вассалом.
Так продолжалось может быть три раза.
Затем она не появилась больше…
А как она произносила фразы!
И как на ножках красовались гольфы!..
Мне память сохранила ее профиль
Тех детских откровений мальчугана…
Хотелось мне тогда быть с нею вровень –
Я от ее речей был как в тумане.
В Уланском помню часть друзей-мальчишек…
A сколько было у них разных кличек!
Конечно ж: детские порой интрижки
И… частый плач соседской невелички.
Где ты, Володя, скромный первоклассник,
Интеллигент и старомодный друг мой –
Кто все, что было, принимал как праздник…
С его папашей с красивой бородой.
С математичкой я всегда не ладил,
И часто спорил, получая неуд.
Была она мой просто истязатель…
Район сменил, а то б остался неуч.
Как часто хочется вернуться в детство,
Чтобы увидеть снова те же лица.
И вспомнить хитрости, уловки, жесты…
Чтоб снова милым детством восхититься!
На катке
– Ну, что ты хочешь от меня, нуда?
Спросила мама, – опять, каток?
Мне кажется, не крепка корка льда…
– Взгляни-ка, мама, на бережок!
А там уже на льду – толпа ребят
Тут прудик – недалек от дома:
И было слышно как по льду скользят.
Да, этот довод был весомым.
Ну разве может детке отказать…
От прелести в такой морозец?
Ему в глаза со вздохом смотрит мать,
И слышен гул разноголосиц.
Как гонг звучит: – Только недолго там…
А он уже почти одетый,
И, шапку нахлобучив, по кустам
Бежит с таким же непоседой.
Он друг дворовый, сосед по парте.
Они живут в округе рядом.
И слышны крики с катка в азарте:
Их там встречают все ребята.
Юности моей бразды
Здесь юности моей бразды остались
У ланский милый, славный переулок!
Я в детстве пополнял твои дворы,
И знал здесь каждый хитрый закоулок,
Где было много шумной детворы.
Его название было взято
Для хронологии – памяти дьячка.
В домишке, тут жившего когда-то…
Назад три века грешившего царька.
Не часто Пушкин здесь радовал родню,
Приехав раз в год, к факельному дню.
Еще дитем был тут Менделеев,
Г улял ребенком в его аллеях.
Здесь проживал в тридцатых сам Завадский –
Изящный режиссер и острый Чацкий.
Вращался тут и Визбор плотью бренной:
Бывая в моей школе с пеньем в третью смену.
Здесь на троллейбусе, лишь в остановке,
Стоит высотка сталинских времен.
Был вход в метро с чудесной облицовкой,
Где мрамор полукругом приземлен.
Немного дальше Садовое кольцо,
Г уляешь, встретишь знакомое лицо:
Кивок с улыбкой и взмах руки…
Такие в жизни были тут штришки.
Привычка с детства: любил я наблюдать.
Втихую этим я забавлялся.
Я для видений даже шел блуждать,
Очнувшись как бы, я пробуждался.
А уже старше я учился в школе.
Малахов был директор на престоле.
Он подавлял нас своею мощью.
Не дай бог встретить его вдруг ночью.
Назвали мою школу в честь Ковшовой:
От героини взгляд не оторвать!
Кто ж знал – может в детстве была бедовой?
Любила Родину она как мать.
Я родился и жил здесь много лет.
И, несмотря на горести-потери,
Здесь же закончил модный факультет.
Я помню вас, плехановские двери!
Первая девушка
Уже без Сталина… Была Москва пятидесятых –
Созвездие гнилых домишек и домов богатых:
Все это в памяти за горизонтом как дали быль,
Как были кирпичи, и время их превратило в пыль.
В Москве старинной было много дивных переулков,
И вот в Уланском где-то – жили даже драматурги.
Мой домик двухэтажный был с верхушкой деревянной.
Внизу мы, три семейства, жили постоянно.
В пристройке к дому – помню, – жил сосед весьма любезный:
Он был мужик «рукастый», уж средних лет мастеровой.
Он до войны с отцом в метро работал, – всем известно,
Отца жалея, он говорил: «Мужик-то был с душой…»
И жило здесь еще нас, разновозрастных, немало:
Но мусора вокруг и рядом с домом не бывало.
При встрече люди друг дружке дорогу уступали,
И все было с улыбкою друг друга уважали.
Я вспоминаю то время трудное лишь с теплотой.
Рутина жизни изнанкой трепала нас в ту пору.