Осколки, острые, как ножи - [11]

— Да ничего, Вась, ты ж знаешь. Как всегда девчонки — вечеринки всякие, подружки, мальчики…

— Что за вечеринки? Кто подружки? Кто мальчики? — резко произнес Василий

— У меня её книжка записная осталась… Дома правда…

— Уже лучше. Теперь скажи, не ходил ли к ней кто в последнее время? Все равно кто, подозрительный там или нет. Просто с кем она чаще всего общалась.

— Ну, Света, подруга её близкая, ты её, наверное, тоже помнишь. Потом Варя, они недавно дружить начали… Парень еще один…

— А цветов никаких под дверью не находила?

— Нет, а причем тут они?

— Да притом, может это какой нибудь сопляк малолетний, который возомнил себя отвергнутым любовником, и каждую девчонку, что в его сторону не посмотрит, или косо посмотрит на нож сажает.

— Да?

— Да, уже бывали подобные случаи… Правда там единичные, и то как правило, этого убийцу даже искать не надо было — сам сознавался, да потом еще в СИЗО за ним следить нужно было, чтоб не повесился, или еще что с собой не учудил. А тут… — тяжело вздохнул Василий — Полгода, Лен, полгода и ничего! Ни одной зацепки. Он как сквозь землю проваливается каждый раз.

— Вася… А может…

— Что?

— Ты знаешь, тут мама звонила…

— И что?

— Ну ты маму знаешь, она у нас…

— Ага, бабка–знахарка, лапшу на уши дурачкам всяким доверчивым вешает.

— В общем, она сказала, что это черт её взял…

— А почему не инопланетяне, или не граф Дракула? — скептически произнес Василий.

— Ты вот зря смеешься, она ведь не просто так… Она знает…

— Ленка, да что она знает? Как деньги стрясать с дураков она знает.

— Ну, как знаешь, Вась. Я тебе записную книжку завтра принесу Олькину, там может чего найдешь…

— Вот да, это лучше будет, чем черта искать.

— Вот… Приходи в воскресенье.

— Куда?

— В южный морг.

— Потом на кладбище?

— Да.

— Приду.

— Вася — робко произнесла Лена — я переночую тут у тебя… Ну уже поздно… Я уже не знаю как доеду… Я тебя сильно не стесню…

— Да ради бога! Лен, ты же знаешь…

— Спасибо… — и Лена встала из–за стола и ушла в спальню, откуда через некоторое время Василий услышал мерное сопение. А сам он налил себе еще рюмку водки, и снова стал смотреть старый фотоальбом, касаясь рукой Олиных фотографий, и тяжело вздыхая, при взгляде на улыбающееся лицо своей девочки…

Гроб почти ничего не весил, когда его опускали в землю. По крайней мере, так показалось Василию. А потом он стоял и смотрел на свежую могилу, в которой он похоронил тело своей дочки. Душа её, как сказал батюшка, ведший поминальную службу, теперь уже на небесах… По крайней мере в это хотелось верить. А после были поминки… Разговаривали все мало — Олю все в родне любили, такая она была открытая и добрая девочка, и на её поминках разговоры не клеились, никто не мог заставить себя поверить в то, что Оли больше нет. Тем более, что её хоронили в закрытом гробу, так убийца изуродовал тело до такой степени, что нервы при виде него сдавали даже у бывалых патологоанатомов.

Когда Василий встал из–за стола, его поймала на выходе бывшая теща.

— Василий!

— Да, Ирина Ивановна?

— Василий, тебе Лена передала, то, что я просила?

— Про черта?

— Да.

— Передала, только, Ирина Ивановна, оставьте вы эту чушь для ваших клиентов, там вы им и про черта расскажете, и про леших с водяными, а тут… кого мне арестовать, черта? И фоторобот какой составить? Ищем гражданина с рогами и копытами? Меня потом самого запрут в комнату с Наполеонами и прочими.

— Слушай, Петренко! — строго сказала ему теща — Я еще никогда такой серьезной не была как сейчас. И я тебе говорю, дочку твою убило зло, но не человек, а зло другое. Это, в общем, не зверь и не человек, это чудовище.

Василий хотел было рассмеяться, но настроение было крайне невеселое, и он взглянул в ясные и суровые глаза своей тещи, и… несколько задумался над её словами…

— А что же мне делать? И кто это? Не черт? Чудовище?

В ответ Ирина Ивановна тяжело вздохнула.

— Не знаю даже, Василий, что тут тебе сказать… Бороться ты с ним никак не можешь. Это страшное чудовище, злое и жестокое.

— Ну а если к батюшке пойти?

— Не знаю, Василий, не знаю, никогда еще не было такого…

— Чудовища?

— Да…

— Откуда же он взялся такой?

— Не знаю… Но помни, как с человеком тебе с ним не сладить, тут что иное нужно… Вот только что, я пока не знаю…

— Вот как узнаете, скажете…

— Конечно… — задумчиво произнесла Ирина Ивановна.

На обратном пути с поминок, Василий все обдумывал слова своей тещи. Ходили про неё слухи, мол ведьма она, и все такое. Вдруг она на самом деле что чувствует? Ненормальной она не выглядела. На работе Василий уже навидался таких, кто уверены в том, что они сражаются с силами Сатаны и прочей нечистью. Но Ирина Ивановна выглядела уверенной в своих словах, и при том явно была в твердом уме. Да и ведь она не рассказывала всей истории, которая, как водиться, только ей одной, посвященной высшими силами доступна. Просто упомянула, что мол это нелюдь.

Хотя сам Василий не назвал бы человеком того, кто творил такое. Перед глазами вновь пронеслось видение Олиного изуродованного тела, и кадры криминалистической фотосъемки. Никакой человек, даже абсолютно больной на голову, у которого вообще все уже в голове перевернулось, бог знает от чего там не смог бы такое сотворить. Да еще при это так легко оставаться безнаказанным… уже полгода! Полгода они не могли поймать абсолютно неадекватного психопата! Тут и вправду поверишь в то, что это какой то слуга Дьявола или черт, или еще кто–то там… Не зверь и не человек, чудовище значит… Надо было сразу так дело и называть, а то все «Северный», да «Северный». Но как бы то ни было, он поймает это чудовище…