Осколки неба, или Подлинная история "Битлз" - [95]

Брайан был одновременно и несказанно горд, и слегка разочарован. Формулировка заслуг «Битлз» была следующей: «За выдающийся вклад в британскую культуру и экономику». Вторая часть в большей степени касалась как раз его. Но он в список почему-то включен не был.

Это было так же странно, как если бы за большие объемы реализации шерсти вместо продавца наградили овец.

Реакция самих «Битлз» была достаточно неоднозначной.

Джордж просто дико захохотал. Сама мысль, что ЕМУ вручают орден, на обратной стороне которого написано «Чрезвычайно Высокочтимая Государственная Персона», казалась ему комичной.

Ринго прослезился, бормоча: «Вот так подарочек моей Морин. Она-то еще раздумывала, стоит ли идти замуж за такого простофилю. А оказалось…»

Пол был польщен. Но что-то в этой ситуации вызывало в нем и чувство протеста. Исполнитель рок-н-ролла ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ не может стать кавалером M.B.E.[82] Это еще одно звено в цепи немыслимых, противоестественных событий, которые с ними происходят.

А Джон пришел в бешенство.

– Чтобы я вступил в банду этих чванливых ублюдков?! – орал он, вспоминая прием в британском посольстве США. – Да ни в жизнь! Я скорее сдохну, чем приму эту фальшивую побрякушку!

Уговоры Брайана были бесполезны.

– Забирайте ее себе, раз она вам так нужна! – бушевал Джон.

Эпштейн «отшутился»:

– «Еврейским педерастам» таких орденов не дают…

Он ожидал, что Джон, почувствовав раскаяние за нанесенную когда-то обиду, пойдет на попятный. Но вместо этого тот смерил его взглядом и процедил:

– Вот и правильно.

На следующий же день в прессе разразилась настоящая буря. Члены палаты лордов заявили, что данное решение королевы подрывает престиж ордена. Гвардейские офицеры, политики и аристократы возвращали свои награды в Букингемский Дворец, объясняя журналистам, что «не желают делить честь с четырьмя вульгарными придурками, при том, что честь эта отныне несколько сомнительна…»

Джон позвонил Эпштейну:

– Я передумал, Брайни. Я приму орден. Пусть их всех от злости понос прохватит…

До церемонии награждения «Битлз» еще отработали очередное американское турне. Они начали его с выступления на нью-йоркском стадионе «Ши». Нововведение этого турне – железная клетка, в которой транспортировали «Битлз». Обыкновенный автомобиль уже не давал полной гарантии их безопасности от обезумевших фанатов.

На стадионе их слушали пятьдесят шесть тысяч зрителей. Это была немыслимая толпа. Рекордным было и количество потерявших сознание девочек.

На этот раз Леннон в некоторых песнях играл на электрооргане. Несмотря на восторженный рев публики, ему казалось, что концерт идет вяло, ведь теперь он не имел возможности прыгать и скакать по сцене, как он делал это с гитарой в руках. И тогда он решил «оживить» выступление другим способом.

В разгар истерии на песне «I'm Down»[83] он вдруг принялся колотить по клавишам локтями, кулаками и даже ногами. Звуки, которые издавал инструмент, были отвратительными. Но эта его выходка выбила ход выступления из опостылевшей колеи. Воодушевились и остальные.

…Со стороны можно было подумать, что к дому Элвиса Пресли везут космический корабль с инопланетянами: бронированную машину с «Битлз» охраняли приведенные в боеготовность войска ВВС. Добравшись до места, военные приняли круговую оборону, а машина с четверкой и Брайаном въехала в ворота.

Раздобревший Элвис стоял на крыльце, окруженный вооруженными до зубов угрюмыми личностями, как догадались «Битлз», мафиози. Сойдя со ступеней, он поочередно церемонно обнял каждого гостя, и они прошли в дом. В гостиную с Элвисом вошел только лысоватый и мешковатый человек.

Он ткнул пальцем в грудь Брайана.

– Эпштейн?

– Так точно, – пролепетал тот, почему-то вытянувшись по стойке смирно.

– Я – Полковник Паркер, менеджер Элвиса. Думаю, нам лучше оставить наших бойцов наедине друг с другом…

Полковник провел Брайана в соседнюю комнату. Со времен службы тот испытывал перед офицерами безотчетную робость. Вот и сейчас он не мог сообразить, о чем можно говорить с полковниками. Но Паркер взял инициативу на себя. Он достал и водрузил на кофейный столик портативную рулетку.

– А? – спросил он Эпштейна.

Брайан обрадованно кивнул. У него отлегло от сердца. Ведь в Лондоне он в последнее время ощущал себя профессиональным игроком.

– По пять, – предложил он.

– Долларов? – пренебрежительно усмехнулся Полковник.

– Тысяч, – уточнил Брайан.

– Забыл предупредить, – невозмутимо сказал Паркер, вынимая бумажник и делая вид, что такая ставка ему нипочем, – игра на деньги карается в нашем штате лишением свободы сроком до пяти лет…

– Нет, нет, нет, – забеспокоился Эпштейн, – мы должны быть дома через неделю!

Паркер удовлетворенно вернул бумажник в карман. И, достав из бара бутылку рома, предложил:

– Может, на глотки?

– Конечно, конечно! – обрадовался Брайан.

– Ну… уговорили, – нехотя согласился Полковник.

Кстати, в армии Паркер не служил никогда. Псевдоним «Полковник» он взял себе для солидности.

«Битлз» уселись на диван и, не отрываясь, смотрели на кумира своей юности. Элвис вел себя странно. Казалось, он забыл о них. Побродив по гостиной, он включил телевизор, убрал громкость и уселся за огромное красное фортепиано. Взял несколько аккордов, остановился, закрыл крышку и поднял с пола подключенную к комбешнику гитару. Провел по струнам и пропел пару строчек из «Отеля разбитых сердец»… Наконец посмотрел на гостей и вдруг заорал: