Осколки. Краткие заметки о жизни и кино - [24]
Однажды на работе у меня какая-то соринка попала в глаз, я пробовал проморгаться, но это не помогло.
— Давая, я помогу! — сказала Копалина и протянула палец к моему глазу. От неожиданности я дернулся, и ноготь Копалиной прошелся по моему глазу. Слезы из него потекли рекой, и меня в сопровождении виновницы моей травмы отправили в больницу на Ленинском проспекте, недалеко от Шаболовки.
Там сказали, что у меня повреждена роговица, и мне пару недель нужно сидеть в темноте, глаз ничем не перевязывать, и прописали какие-то капли. Ну, я и сидел в своей темной, зашторенной комнате, когда меня посетила виновница происшедшего. В темноте всякое бывает, даже как бы случайная близость…
Странно только, что этот глаз у меня ослеп через 50 лет…
Галя приезжала несколько раз ко мне в темную комнату. А потом она поехала в Болшево, где был Дом отдыха Союза кинематографистов, ну и я посещал ее там…
Весной 1962 года на нашей свадьбе в ресторане гостиницы «Советская» гуляли все наши родственники и вся наша Редакция кинопрограмм.
В свадебное путешествие мы отправились в Крым, где в поселке Крылатское расположилась съемочная группа моего друга Вити Шафрана. Жили мы с Галей в недостроенной гостинице, но в «люксе» для молодоженов. После съемок к нам приходило все руководство съемочной группы во главе с Витей. Еще бы! В нашем номере был единственный на всю гостиницу холодильник, где хранилась водка. Мы с женой иногда посещали съемочную площадку, но в основном, как и положено молодоженам, не вылезали из кровати…
Потом, мы на “Победе” из Москвы поехали с моим приятелем и его женой, которая была в положении, в Белгород-Днестровский. Но там жене моего друга стало плохо, и он, не спросив меня, на “Победе” поехал с ней в Одессу. Там отправил ее в Москву, а сам вернулся в Белгород-Днестровский. Все бы ничего, но он не посмотрел, сколько масла было в двигателе, и запорол его.
Как я сам потом добрался до Москвы на машине, которая могла встать в любую минуту, плохо помню. Двигатель грохотал и мог полететь в любую секунду. Дорога была отличная, но вокруг — ни бензоколонок, ни станций техобслуживания. Но “Победа” довезла меня до Москвы, и я поцеловал ее прямо в руль…
Когда у нас с Галей родилась дочь, мы назвали ее Марией. Жизнь у меня стала классически семейной. А скоро мне предложили должность помощника первого заместителя Председателя Госкино СССР В. Баскакова. «Сосватал» меня Игорь Анохин, помощник Председателя Госкино СССР А. Романова. А я сосватал его с Вероникой Навроцкой, с которой он прожил в любви и согласии много лет, до самой его смерти…
В то время руководство страны придавало кинематографу большое значение, и Председатель Госкино А. Романов был еще и кандидатом в члены ЦК КПСС. Поэтому случались и смешные вещи.
Я возил из Малого Гнездниковского переулка, где в старом особняке размещалось Госкино, подписанные Романовым бумаги на Старую площадь. А там размещался аппарат ЦК КПСС, и эти бумаги приходили к тому же Романову. Театр абсурда!..
Мой шеф В. Баскаков был личностью неординарной. Он прошел войну, был тяжело контужен, поэтому лицо у него сильно искривлялось, когда он сердился. Мог он и накричать на провинившегося. Но образован мой шеф был энциклопедически и разбирался в кино отлично. Поэтому работа моя была простой — я разбирался в поступивших на имя шефа бумагах и, по его указанию, читал сценарии и смотрел отснятый материал фильмов. Он интересовался моим мнением, но поступал всегда по-своему.
Но однажды в мой кабинет влетела перепуганная секретарша Баскакова и, схватив меня за руку, буквально потащила в кабинет к шефу. А там — шум-крик! «Как посмел какой-то неизвестный одесский режиссер приглашать известную польскую актрису Барбару Крафтувну на роль в своем фильме?! Он опозорит нас на всю Европу!» — кричал Баскаков на начальника Отдела внешних отношений Славнова и начальника Главка художественных фильмов режиссера Егорова. — «Кто разрешил?! Они уже в Одессе!».
В общем, я получил задание не допустить «национального позора», то есть съемок польской актрисы на Одесской киностудии. Не заезжая домой, я вылетел в Одессу ближайшим рейсом, но самолет посадили в Киевском аэропорту «Борисполь», поскольку дальше над Украиной была нелетная погода. Узнав, что такая погода держится со вчерашнего дня, я узнал также, что вчерашний одесский рейс, интересующий меня, тоже посадили в Киеве. Ну, где можно искать одессита с дамой? Конечно, в ресторане аэровокзала! Режиссер знал меня по Госкино, и я его. Потому он обрадовался мне (и зря), я сел за их столик. Знаменитая польская актриса Барбара Крафтувна была просто очаровательна, ее украшали даже веснушки на лице. Она очень волновалась, что самолет не летит в Одессу. А у нее в Польше спектакли без замен, и она не может опаздывать… Это был мой шанс! И я уговорил и ее, и режиссера, что нельзя рисковать. А она может прилететь в Одессу и в другой день. Это стоило мне двух бутылок коньяка…
Я привез Барбару прямо в приемную Баскакову, где собрались все те же лица. Что они говорили польской актрисе, я не знаю. Но на память о ней у меня осталась ее визитка, на которой она нарисовала свое лицо, усыпанное веснушками…
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Януш Корчак (1878–1942), писатель, врач, педагог-реформатор, великий гуманист минувшего века. В нашей стране дети зачитывались его повестью «Король Матиуш Первый». Менее известен в России его уникальный опыт воспитания детей-сирот, педагогические идеи, изложенные в книгах «Как любить ребенка» и «Право ребенка на уважение». Польский еврей, Корчак стал гордостью и героем двух народов, двух культур. В оккупированной нацистами Варшаве он ценой невероятных усилий спасал жизни сирот, а в августе 1942 года, отвергнув предложение бежать из гетто и спасти свою жизнь, остался с двумястами своими воспитанниками и вместе с ними погиб в Треблинке.
Книга писем 19-летнего командира взвода, лейтенанта Красной Армии Николая Чеховича, для которого воинский долг, защищать родную страну и одолеть врага — превыше всего. Вместе с тем эти искренние письма, проникнуты заботой и нежностью к близким людям. Каждое письмо воспринимается, как тонкая ниточка любви и надежды, тянущаяся к родному дому, к счастливой мирной жизни. В 1945 году с разрешения мамы и невесты эти трогательные письма с рассуждениями о жизни, смерти, войне и любви были изданы отдельной книжкой.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.