Осколки чести. Барраяр - [37]

Форратьер — вот его имя. Командует барраярской армадой совместно с кронпринцем Зергом Форбаррой. Наверное, именно он выполняет основную работу: она слышала, что ему прочат должность военного министра. Так вот как выглядит эта восходящая звезда.

Он мало походил на Форкосигана: заметна выше, хотя, наверно, весит примерно столько же, но не за счет костей и мышц, а за счет жира. Темные вьющиеся волосы почти без седины. И совершенно необычные глаза — темно-карие, бархатные, опушенные длинными ресницами. Таких выразительных глаз у мужчин она еще не видела. Где-то в подсознании рождался отчаянный вопль: ты думала, что сегодня уже познала глубины страха, но ты ошиблась! Вот он, настоящий ужас, окончательный, уже без надежды. Странно — казалось бы, такие красивые глаза должны быть привлекательными. Корделия отвела взгляд, решительно сказав себе, что неловкость и моментальная неприязнь — это просто нервы, и стала ждать.

— Назовите свое имя, бетанка. — Тон, которым это было сказано, не предвещал ничего хорошего.

Стараясь владеть собой, она четко отсалютовала и произнесла:

— Капитан Корделия Нейсмит, Экспедиционный корпус Беты. Мы — военная команда. Боевая часть.

Шутка не произвела на него никакого впечатления.

— Так, так. Разденьте ее и поверните.

Он отступил назад, для лучшего обзора. Двое солдат с ухмылками повиновались.

«Не нравится мне такое начало…»

Корделия заставила мускулы лица расслабиться, призвав на помощь все свои запасы хладнокровия. Спокойно. Спокойно. Он хочет тебя запугать. Это видно по глазам, по его голодным глазам. Спокойно.

— Немного старовата, но сойдет. Я пришлю за ней позже.

Охранник сунул ей пижаму. Она одевалась медленно, теперь уже желая разозлить их — как бы прокручивала стриптиз в обратном порядке. Движения ее были размеренными, словно на японской чайной церемонии. Один солдат что-то проворчал, другой грубо отпихнул ее назад, к камере. Она кисло улыбнулась, думая, что по крайней мере хоть в этом еще управляет своей судьбой. Следует ли присудить себе лишние очки?

Ее впихнули в голую металлическую комнату и оставили там. Она продолжила игру: грациозно опустилась на пол и застыла в церемониальной позе — левый носок, как и положено, лег на правый, руки аккуратно сложены на коленях. Прикосновение напомнило ей об омертвевшем участке на левой ноге — результат недавнего столкновения с армией Барраяра. Она полузакрыла глаза и постаралась отключить мозг, надеясь, что у ее тюремщиков создастся впечатление глубокой — и, возможно, опасной — сосредоточенности. Мнимая агрессивность лучше, чем ничего.

После примерно часовой неподвижности, когда непривычные мышцы уже болезненно протестовали против коленопреклоненной позы, охрана вернулась.

— Адмирал вас требует, — лаконично сказал один. — Пошли.

Ее опять повели через весь корабль. Один конвоир плотоядно ухмылялся, другой поглядывал на нее с жалостью, что было гораздо неприятнее. Она начала осознавать, что время, проведенное с Форкосиганом, заставило ее забыть об опасностях плена. Они дошли до жилой палубы и остановились перед одной из овальных металлических дверей. Ухмыляющийся охранник постучал и открыл ее.

Адмиральская каюта разительно отличалась от всего виденного Корделией раньше, на борту «Генерала Форкрафта». В первую очередь своей величиной — эти апартаменты превосходили обычную каюту как минимум втрое. При ее появлении адмирал Форратьер встал с бархатного сиденья, но она не сделала ошибки и не приняла это за жест вежливости.

Он с хитрым видом обошел вокруг Корделии, наблюдая, как ее взгляд обследует комнату.

— Ну как, здесь получше, чем в тюремной камере, а? — В его голосе звучало неприкрытое самодовольство.

Вспомнив о присутствии солдат, она ответила:

— Похоже на будуар шлюхи.

Ухмыляющийся охранник подавился, а второй откровенно рассмеялся, но сразу же замолчал под гневным взглядом Форратьера. «Неужели это настолько смешно?» — подумала она. Тут до нее дошло назначение некоторых деталей убранства, и она поняла, что, сама того не ведая, попала в точку. Вот, например, в углу, что за странная статуэтка? Хотя, надо признать, она не лишена художественных достоинств.

— И притом обслуживающей довольно своеобразных клиентов, — Корделия решила, что ей нечего терять.

— Пристегните ее, — распорядился Форратьер, — и возвращайтесь на пост. Я позову вас, когда закончу.

Ее уложили на широкую неармейскую кровать. Руки и ноги притянули к углам и надели на них мягкие браслеты с короткими цепями, прикрепленными к остову кровати. Старая, надежная схема.

Охранник, жалевший Корделию, чуть слышно шепнул, пристегивая ей руку:

— Простите.

— Ничего, — выдохнула она в ответ. Они обменялись взглядами, не замеченными наблюдавшим за всей процедурой Форратьером.

— Ха. Это вы сейчас так думаете, — пробормотал другой солдат, закрепляя второй браслет.

— Заткнись, — первый кинул на него яростный взгляд. Комнату наполнила напряженная тишина. Охранники ушли.

— Похоже на постоянное устройство, — заметила Корделия. Казалось, ожил какой-то гадкий анекдот. — А что вы делаете, когда не удается поймать бетанок? Вызываете добровольцев?