Осколки безумия - [39]

— Назови меня Ником…Николас слишком официально.

— Николас, — упрямо повторила я.

— Хорошо, давай установим правила. Давай, ты первая. Я дам тебе фору. Скрась свое пребывание в этом доме. Все может быть иначе.

— Первое правило — не прикасайся ко мне пока я не позволила, — выпалила я видя как он намеревается прикоснуться к моим волосам. Ник одернул руку.

— Пожалуйста, я не прикасаюсь к тебе. Теперь мое правило — ты будешь сопровождать меня везде, куда я тебя позову.

— Ты перестанешь появляться в моей комнате без стука.

— Договорились, я буду стучаться. Ты будешь принимать мои подарки.

— Хорошо…пока что этого достаточно. Ты ведь не отпустишь меня верно?

— Нет, не отпущу. Это не обсуждается.

— Никогда? — с надеждой спросила я, ведь сейчас этот хищник явно был расслаблен. Он чувствовал себя победителем.

— Никогда, — с улыбкой ответил он.

Я кивнула и взялась за ручку двери.

— Нас пригласили на премьеру Дианы Вольской. Я хочу, чтобы ты пошла со мной, и никто не усомнился в том, что у нас снова все в прядке. Даже наша семья.

— Ты позволишь мне выезжать из дома. Без тебя, — вкрадчиво попросила я.

— С охраной, — согласился он, и я почувствовала, как от облегчения в теле появилась слабость. Только что я отвоевала немного своей территории и это было слишком просто. Господи, как же переменчиво его настроение. Никогда не знаешь чего ожидать.

Наши взгляды встретились, и я поняла, что переменчив не только он, мое собственное настроение и чувства меняются в зависимости от выражения его глаз. Сейчас, когда зрачки Николаса не сверлили меня, не прожигали насквозь, а радужки снова были светло синими я вдруг подумала, что он умеет быть милым…если захочет. Только узнать бы теперь от чего зависят его желания. И на что еще я должна согласиться, чтобы из зверя он вдруг превратился в аристократа? И что может привести к обратному результату. В этом вся проблема. Я никогда этого не узнаю. Потому что эта грань слишком тонка…а я уже давно за гранью…

12 ГЛАВА

За эти несколько дней я немного успокоилась. Словно мое обостренное восприятие и недоверие поблекли. Скорей всего это было связано с теми правилами, которые мне позволили держать Николаса на дистанции. Тогда я так считала. Немного наивно, глупо, но это все что у меня было, и за эти жалкие крохи я цеплялась как утопающий за соломинку. Конечно, все правила соблюдаются пока ОН так решил и позволяет, на этот счет у меня иллюзий не было, но все же, когда на второй день я поняла, что никто больше не входит в мою комнату, что за мной не шастают по пятам ЕГО призраки мне стало легче. Нет, это не было спокойствием, но панический страх уступил место любопытству. Как Ник сказал: «Любопытство один из самых страшных твоих пороков». Наверное он был прав, потому что теперь вместо того чтобы прятаться в спальне Камиллы, я ходила по дому. Я жадно рассматривала комнаты, исследовала темные коридоры, балконы, сад. И такой враждебный, еще вчера, сегодня этот дом уже казался мне красивым и уютным. В нем сочеталось все, что мне нравилось: начиная с интерьера и заканчивая клумбами в саду. В моем вкусе. Возможно, даже я, в прошлой жизни, сама обустраивала этот дом. Библиотека, наполненная книгами, с любовь расставленными на полках в том же порядке как и в доме родителей. Открытки в ящичках, в комнате Самуила. Все они подписаны мной и подарены на самые разные праздники. Точно такие же открытки и в спальне Камиллы. Николас сдержал слово, он не приходил ко мне и не тревожил меня, но я чувствовала его присутствие. Он всегда был рядом. Где? Я не знала, но близко. Первый день меня это напрягало, и когда я обнаружила, вернувшись в спальню, что она вся заставлена шикарными букетами белых роз, первой реакцией было выставить их за дверь, но я сдержалась. Я любила эти цветы, и он знал об этом. На завтрак мне неизменно приносили те блюда, которые я хотела заказать, но не успевала, потому что ОН опережал меня. На следующий день для меня обустроили новую комнату в левом крыле дома. Все было идеально, я даже не смогла ни к чему придраться, словно это я сама обставила ее мебелью и выбрала цвет обоев, штор и даже покрывала на постели. Весь мой гардероб перекочевал сюда. Ник позаботился об этом. Как и том, чтобы мне не приходилось снова и снова входить в его спальню чтобы переодеться. Это все настолько контрастировало с тем образом, который я для себя нарисовала, что поначалу я постоянно ждала подвоха. Но ничего не происходило. Ничего такого, что могло меня насторожить или испугать. Николас не искал со мной встреч, даже случайно, а дом настолько огромен, что если бы я не старалась его избегать, нам бы все равно трудно было встретиться, не назначив свидание. Я успокаивалась. Только одно оставалось неизменным — меня не выпускали за пределы территории.

Сегодня я проснулась позже обычного, допоздна зачиталась книгой и уснула далеко за полночь. Но когда открыла глаза, я вдруг поняла, что сплю в своей постели и кто-то бережно перенес меня сюда и прикрыл покрывалом, потому что я точно помнила, что уснула в кресле. Я подскочила, лихорадочно оглядываясь по сторонам, но кроме очередного букета свежих белых роз на стол, ничего нового не увидела. Я спала в той одежде, в которой была вечером. С облегчением вздохнула, потянулась на постели, и подошла к столу. Чашка кофе, плитка английского шоколада и записка. Я развернула сложенные вчетверо лист бумаги: