Осиротевшие берега - [11]
Уехал от нас пастух только через трое суток. Нет, не потому, что водка кончилась. Просто в то утро у меня родилась идея. Я сказал, что похмелиться дам только тогда, когда доедем до бригады. Ехать пришлось с бутылкой в руках.
Сейчас на полуостровах военных стало меньше, а территория превратилась в большой проходной двор. И бьют здесь бедных оленей из всех видов стрелкового оружия.
Дядя Миша поселился в одном из домов бывшей "четверки" и вместе со своим тезкой, нынешним бригадиром оленеводов Герасимовым, ведет настоящую войну с браконьерами. Естественно, "потери" несет только одна сторона. Не надо объяснять какая.
Мотка
При всей бедности оленеводы всегда угостят чаем и удивительно вкусным мясом. Подкрепиться надо, так как до следующей жилой точки 57 километров. Впрочем, это сегодня, а путешествуя лет этак сто назад мы могли попасть в гости в одну из финских семей, которые безбедно жили в богатом пастбищами урочище между ручьями Морозова и Полтын-йоки.
Бывший пограничник Иван Ромашов рассказывал:
- В тридцать девятом мы пришли на это место оборудовать заставу. Ну прямо рай какой-то. Травка, цветочки, коровы бродят. Ближе к ручью стоят два-три дома. На пороге одного из них лежит черный кот. Собачка подбежала к нам, принялась "ругать". И никого вокруг. Потом выяснилось: жившие там финны бросили все и убежали на свою сторону границы, в Пумманки.
Вот еще осталось в памяти: недалеко от финских домов были остатки казарм. Ходили слухи, что в восемнадцатый - двадцатый годы казармы принадлежали интервентам.
А рыбы сколько! Ложки-тарелки, бывало пройдешь по ручью с удочкой - и форельки с полведра..."
Подтверждаю, что Ромашов рассказывает не рыбацкие байки. В 1976 году сам видел, как матрос теплохода "Канин" Виктор Пономарев в небольшом озере часа за четыре поймал на удочку около трехсот форелин.
Впрочем, речь не о рыбе. Нас ждет гора Мотка. Она вторая по высоте на южном побережье Рыбачьего (285 метров). По пути к ней обратим внимание на остающуюся справа высоту Рока-Пахта. Во время второй мировой войны у подножья этой высоты занимала позиции сводная батарея, которой командовал будущий генерал-лейтенант Яков Скорбов. В ответ на посылаемые артиллеристами снаряды горные егеря "испахали" все вокруг бомбами. Но прошло время, и брустверы воронок от бомб стали питомником отличной морошки.
Гора Мотка не могла не привлечь внимание противовоздушной обороны. Волею тактики и стратегии, на беду солдат, офицеров, и их жен, в шестидесятые годы туда был определен один из зенитно-ракетных дивизионов. Прежде чем подняться на гору, снимем шапку перед теми, кто затащил на нее ракеты, кто нес боевые дежурства, - выше на Рыбачьем и Среднем никто не служил!
Когда стоишь на высоте триста метров, а внизу море, то совершенно не принимаешь во внимание пологие скаты горы. Кажется, пройдешь десять-двадцать метров - и обрыв. А когда ветер толкает тебя в спину к этому обрыву, появляется страх. Возникает желание уцепиться за что-нибудь и вжаться в скалы. Это летом, а зимой? Сколько раз я был на Мотке в то время, когда там нес службу дивизион, и постоянно поражался условиям жизни людей (они на грани возможного) и неописуемой красотой открывшейся взору панорамы. Тут всё на виду, от едва заметного вдали острова Кильдин до входа в Печенгский залив.
В годы войны на горе Мотка был командно-наблюдательный пункт. В книгах Константина Симонова он назван "орлиное гнездо". Сегодня о наблюдательном пункте напоминают лишь аккуратно выложенные замшелые камни.
С горы отлично видна губа Эйна, тоже одно из красивейших мест на полуостровах. Издревле губа славилась семужьими уловами и сочными травами. По переписи 1888 года на ее побережье проживало 10 финнов. Но не спешите искать фундаменты их домов. Они уничтожены войной. Люди в серых шинелях стали обживать Эйну с мая 1940 года, когда туда был передислоцирован 135-й стрелковый полк. С 1941 по 1944 год Эйна являлась главной базой снабжения рыбачинского гарнизона. В бухте стараниями саперов был устроен причал, который одним концом опирался на остов потопленного корабля "Персей". Торчащие из-под ила шпангоуты этого исторического судна при отливе видны и сегодня.
Генерал-лейтенант Я.Д. Скробов у остатков первенца советской морской науки судна "Персей". 1978 г.
На правом берегу реки Эйны есть кладбище. Это тоже памятное место. Здесь похоронены 27 матросов и офицеров, погибших во время войны.
С Эйны на восточную часть Рыбачьего можно добраться двумя дорогами: либо через полуостров по знаменитому "зубовскому тракту", либо вдоль берега по бездорожью, где (будьте уверены!) никого, кроме оленей, не встретишь.
Долой сомнения. В путь по бездорожью!
По нехоженым тропам
Осень 1986 года. Солнечный погожий день. Мы с мурманским поэтом, писателем и краеведом Владимиром Смирновым прощаемся с замполитом пограничной заставы капитаном Юрием Корнюшенковым. Капитан здорово помог нам, подбросив до Эйны на УАЗике. Он предлагает:
- Что вы ноги бить будете? Я еду на маяк, подброшу вас до Цып-Наволока. В пути форельки подергаем.
- Да-да, - трясет бородой Смирнов, но не перестает укладывать свой походный рюкзак.
