Осип Мандельштам: ворованный воздух. Биография - [3]
«Однажды в разговоре со мной <Ю.Н.> Тынянов совершенно серьезно советовал такие-то события в жизни Мандельштама “сделать литературными фактами”, а другие игнорировать», – иронизировала в своей «Второй книге» Надежда Яковлевна[21]. Как видим, эта ирония не помешала мандельштамовской вдове в ряде случаев последовать тыняновскому совету. Что уж тут говорить о других современниках поэта?
Так что каждый конкретный штрих из воспоминаний о Мандельштаме требует к себе особого отношения. Свою главную задачу мы как раз и видели в том, чтобы по возможности вылущить события биографии поэта из той эмоционально-оценочной или установочной шелухи, в которую их обычно облекали авторы мемуаров.
Все мемуарные свидетельства о Мандельштаме по возможности пропускались нами через фильтры предварительной проверки бесспорными фактами. И зачастую выяснялось, что эта проверка сводила их информативную ценность почти к нулю. Только один пример из множества напрашивающихся. Жена стихотворца Д. Петровского, Мария Гонта, в очерке «Из воспоминаний о Пастернаке» сначала датирует свою встречу с «респектабельным и важным» Мандельштамом «зимой 1925 года»[22]. Потом сообщается, что поэт читал собравшимся стихи, и мемуаристке особенно запали в душу строки:
А еще потом рассказывается, как «вдруг выяснилось, что бездомный Мандельштам, с трудом дотягивавший от аванса до аванса, недавно получил небольшую уютную квартиру в Ленинграде»[24]. Получается, что зимой 1925 года Мандельштам читал слушателям свое стихотворение «Батюшков» 1932 года, причем строка «И отвечал мне оплакавший Тасса» комически преобразилась у него в «И отвечал мне заплакавший Тассо». «Уютную» же, пусть и «небольшую» квартиру в Ленинграде поэт отродясь не получал; вероятно, подразумевается кооперативная двухкомнатная квартира в Москве, в которую Мандельштамы переехали в октябре 1933 года[25].
Отдельной строкой следует отметить мандельштамовское свойство «во всем видеть фабулу, фабульность своей судьбы» (свидетельство Сергея Рудакова)[26]. «Думаю о своей судьбе, отнятой, как сказал Мандельштам обо всех нас», – цитировал Николай Пунин характерную мандельштамовскую формулу в одном из писем 1929 года[27]. Даже «смерть <любого> художника» автор «Камня» предлагал «рассматривать как последнее заключительное звено» в «цепи его творческих достижений» (I: 201).
Приступая к сверхкраткому обзору литературы о биографии Мандельштама, нужно обязательно учитывать, что его сегодняшнее очень высокое реноме сложилось далеко не сразу, вернее сказать, далеко не сразу немногочисленные, но стойкие ценители и горячие сочувственники автора «Камня» смогли увлечь мандельштамовскими стихами бо́льшую часть читателей и любителей русской поэзии. «Мандельштама я получила, спасибо, хотя я им продолжаю не быть очарованной. Очень и очень “так себе”. Чем он вас пленил? – 9 июля 1913 года спрашивала в письме одного из таких сочувственников, Се́ргия Каблукова, поэтесса Зинаида Гиппиус. – Я читаю старые книги, опротивел модерн. И стихи тоже старые лучше»[28].
Если уж искушенная Гиппиус так оценивала Мандельштама, чего было ждать от среднестатистического «широкого читателя», чью точку зрения на творчество поэта сформулировал в не слишком остроумной, зато предельно ясной эпиграмме 1923 года некто, укрывшийся под псевдонимом «Юр.»:
«<Н>ельзя удивляться или негодовать по поводу его непризнания или непопулярности. Едва ли в будущем ждет его громкая слава, – в 1925 году пророчествовал Георгий Адамович. – Вероятно, он останется навсегда заслоненным несколькими поэтами нашей эпохи – теми, которые мною были выше названы и которые имеют все права на “народную любовь”»[30].
Долгое время имелись веские основания полагать, что эти и подобные им предсказания сбудутся и уже сбылись. Ситуация начала́ достаточно стремительно выправляться лишь в середине 1950-х годов, когда на Западе был издан внушительный однотомник Мандельштама. Основу этого издания составили стихи из вышедших в России мандельштамовских книг стихов, прозы и статей плюс более поздние вещи, также опубликованные при жизни. В свою очередь, это и, главным образом, последующие западные издания Мандельштама послужили основой для машинописных, рукописных и ротапринтных копий, в огромном количестве наводнивших Советский Союз в 1960—1980-е годы. В 1963 году в мюнхенском альманахе «Мосты» было впервые опубликовано мандельштамовское антисталинское стихотворение «Мы живем, под собою не чуя страны…», переданное на Запад Ю.Г. Оксманом.
И уже меньше чем год спустя Анна Андреевна Ахматова могла с полным на то основанием констатировать: «Сейчас Осип Мандельштам – великий поэт, признанный всем миром. О нем пишут книги, защищают диссертации. Быть его другом – честь, врагом – позор»
