Ошибки, которые были допущены (но не мной). Почему мы оправдываем глупые убеждения, плохие решения и пагубные действия - [96]

Мораль нашей истории легко произнести, но труднее реализовать. Когда вы допускаете оплошность, попробуйте сказать следующее: «Я допустил ошибку. Мне нужно понять, что пошло не так. Я не хочу допустить такую же ошибку снова». Исследование Двек воодушевляет, потому что оно показало, что в любом возрасте люди могут научиться воспринимать ошибки не как ужасные личные неудачи, которые нужно отрицать или оправдывать, а как неизбежные аспекты жизни, помогающие нам двигаться все вперед и вперед.

* * *

Наше любимое американское зрелище — бейсбол — в одном важном отношении отличается от общества, которое его породило: счет в каждой бейсбольной игре от детской лиги до Главной лиги учитывает три показателя: очки (раны), хиты и ошибки. Ошибки, конечно, нежелательны, но всякий понимает, что они неизбежны. Ошибки присущи бейсболу, как и медицине, бизнесу, науке, праву, любви и жизни. Чтобы характер страны или честность индивида получили высокую оценку, вовсе не требуется отсутствие ошибок. Самое важное: что делается после того, как допущены ошибки.

Через полтора года после начала вторжения в Ирак, когда количество погибших росло, расходы на войну уже измерялись миллиардами долларов, начались массовые выступления протеста, американские войска все глубже вязли в этой войне, которая, по словам Буша, должна была быстро закончиться, журналистка попросила президента привести «три примера того, когда он понял, что принял неверное решение» и рассказать, «что он сделал, чтобы их исправить». Буш ответил: [Когда люди спрашивают об ошибках] они пытаются сказать: «Вы допустили ошибку, войдя в Ирак?». И ответ: «Абсолютно нет». Это было правильное решение… Теперь, вы спросили, какие ошибки. Я сделал некоторые ошибки при назначении людей, но я не собираюсь называть их имена. Я не хочу задевать их чувства на национальном ТВ» [258].

В июне 1944 г. Дуайт Эйзенхауэр, верховный главнокомандующий союзными войсками в Европе, должен был принять важнейшее военное решение. Он знал, что вторжение в Нормандию дорого обойдется союзникам в любых обстоятельствах, а обстоятельства были далеки от идеальных. Если вторжение провалится, тысячи солдат погибнут, а унизительное поражение деморализует союзников и воодушевит державы «Оси». Тем не менее, Эйзенхауэр был готов принять на себя полную ответственность за возможные катастрофические последствия своего решения двигаться вперед. Он написал короткую речь, которую планировал опубликовать, если высадка союзников закончится неудачей. Вот она полностью:

«Наша высадка в районе Шербура-Гавра не обеспечила достаточного плацдарма, и войска были отведены. Мое решение атаковать в это время, и в этом месте основывалось на достоверной информации, которой мы располагали. Наземные войска, авиация и военно-морской флот были храбры и преданы нашей цели и сделали все, что могли. Если кого-то и следует обвинить за эту неудачную попытку, то только меня» [259].

Написав этот текст, Эйзенхауэр сделал только одно небольшое, но важное изменение. Он перечеркнул в конце первого предложения — «войска были отведены» и заменил этот пассивный оборот на активный: «и я отвел войска». Каким красноречивым остается звучание этого «я», несмотря на прошедшие десятилетия.

В конечном итоге, тестом характера нации и честности индивида является не отсутствие ошибок. Все зависит от того, что мы сделали, после того как допустили ошибку. Как китайский философ Лао Цзы («Старый Мастер») заметил более чем 2500 лет тому назад:

«Великая страна подобна великому человеку:

Когда он делают ошибку, то понимает это.

Поняв, что сделал ошибку, он признает это.

Признав ошибку — он исправляет ее.

Он считает тех, кто указывает на его ошибки, своими самыми лучшими и добрыми учителями».