Ошибка природы - [9]

— Ага, — кивнула я. — Тень отца Гамлета. Все неймется старикану. Правда, он немного перестроился. Теперь он носит дорогие галстуки и пахнет фирменным одеколоном! Не смешите вы меня, Соня! Призрак, который ведет себя так, вовсе не призрак! Это какое-то Кентервильское привидение! Он же хочет нагнать на вас страху, а вот зачем? Вы даже не пытаетесь помочь мне понять это! Вас послушать, вы давно живете в небесах, и вас окружают сонмы херувимов и серафимов! Ни одного гада на всю компанию!

В это время хлопнула входная дверь.

Соня сразу замолчала, напряженно вслушиваясь в осторожные шаги, приближающиеся к двери.

Даже мне стало немного не по себе. А ну как сейчас откроется дверь и на пороге возникнет фигура в белом, опутанная веригами, и при этом не забывшая надушиться как следует, и повязавшая поверх истлевшего савана галстук из «Паритета», с букетом черных роз в костлявой руке?

Я совершенно не имею опыта обращения с ходячими мумиями!

— Сонь?

Голос был женский.

Соня облегченно вздохнула. Я тоже, признаться, почувствовала себя куда спокойнее.

Дверь открылась. На пороге, слегка прищурившись, стояла девушка. Я задохнулась от завистливого восхищения. Она была представителем той породы ухоженных девиц с длинными ногами, которым лично я безумно завидовала. Оглядев нас с надменной вежливостью, столь свойственной этим лошадкам чистых кровей, она произнесла:

— Ох, как я испугалась! Думала, тебя нет, а свет горит.

— Знакомьтесь, — смущенно сказала Соня. — Это моя племянница Маша. А это…

Соня замешкалась, явно затрудняясь отрекомендовать меня правильно.

— Моя новая подруга Александра, — наконец-то решилась она, не придумав ничего лучше.

Маша равнодушно посмотрела на меня и коротко кивнула:

— Очень приятно.

У некоторых людей присутствует такая бесподобная черта, как умение тактично показать кому-то, что он тут совершенно неуместен. Маша относилась именно к таким натурам. Она села на краешек дивана, изящно скрестив свои фешенебельные ноги, и стала демонстративно-скромно рассматривать ногти на руках.

Ее молчание так умело показывало, как я тут некстати, что мне захотелось остаться. Назло. Не то чтобы мне не нравилась Сонина племянница — о, что вы! Я была восхищена тонкими чертами ее лица, только чего-то в ней не хватало.

Как и большинство умело накрашенных девиц, она, простите, напоминала Галатею, которую забыли нашпиговать душой. Этакий ходячий манекен с абсолютно правильным поведением. Все было выверено до мельчайших нюансов, даже легкий наклон головы, призванный показать окружающим безупречно-строгий овал лица.

Я бы осталась, но стрелки часов неумолимо приблизились к опасному времени. Через полчаса я начну отчаянно рисковать. Дело мое хоть и тайное, но промедление смерти подобно.

— Можно позвонить? — поднялась я.

— Конечно, — рассеянно кивнула Соня, которую наш с Машей незадавшийся тандем явно тяготил.

Подойдя к телефону, старинному, как и все в Сониной полутемной квартире, я набрала номер Пенса.

Трубку взяла его мать.

— А Сережка не вернулся? — спросила я, втайне надеясь, что вернулся и не так страшно будет шастать по подвалам Чистого переулка.

— Нет, — сказала Пенсова мать. — Похоже, Саш, он явится только к утру.

— Ладно, — вздохнула я. — Больше не буду звонить. Придется обойтись без него.

— Саш, может, ты еще подождешь? — осторожно спросила она.

— Да без него справлюсь, — отмахнулась я и повесила трубку.

Противный парень! Бросить меня в тот момент, когда он мне так нужен.

Я вернулась к спальне и уже готова была открыть дверь, как услышала всхлипывания Сони и утешающий голос ее племянницы. Кстати, утешала она точно так же ровно и бесстрастно, как и жила.

Такой у нее, видимо, был имидж. Или — вернее, вот такой у нее был «стил лайф». У кого какой! У меня вот по подвалам шастать в попытках выяснить у бомжей хоть что-то о случившемся в Чистом переулке!

— Сонь, я понимаю, но нельзя же так убиваться!

Я заглянула в щелку. Соня сидела, вся подобравшись, и отчаянно смотрела вдаль. Как человек, твердо решивший выпрыгнуть из окна.

— За что его убили? — бормотала она. — За что?

Я осторожно приоткрыла дверь.

Маша обернулась, и ее равнодушные, немного коровьи глаза вспыхнули неожиданной злобой.

— Я хотела сказать, что мне пора идти, — промямлила я, как-то мгновенно растерявшись под напором этой ярости.

— Так идите, — насмешливо прошептала она. — Дайте человеку немного побыть наедине с его горем. Я передам, что вы позвоните.

— Спасибо, — проговорила я и очень тихо прикрыла дверь.

Странные у них, однако, взаимоотношения!

Глава 4

Мои мысли напоминали трудолюбивых пчелок, в поисках меда перелетающих с одного цветка на другой. Правда, мысли порхали, пытаясь постичь смыслы двух совершенно разных случаев.

— Умный человек никогда не делает то, что постоянно вытворяет эта глупая Александра Сергеевна, — мрачно поведала я водосточной трубе в одиноком и злонамеренном Чистом переулке.

Интересно, какому кретину приспичило обозначить этот донельзя замусоренный переулок, заставленный мусорными контейнерами, Чистым? Посмеяться он, что ли, решил?

«Глупая» Александра Сергеевна Данич, которой чего-то не хватало в жизни, и я подозревала, что не хватает ей именно приключений на собственную задницу, деловито огляделась.