Ошибка Нострадамуса - [53]

В пяти верстах от Красногорья,

Деревни Ленского, живет

И здравствует еще доныне

В философической пустыне

Зарецкий, некогда буян,

Картежной шайки атаман,

Глава повес, трибун трактирный,

Теперь же добрый и простой

Отец семейства холостой,

Надежный друг, помещик мирный

И даже честный человек:

Так исправляется наш век.

Из этих строк видно, что Пушкин уже помирился с Толстым.

Самого знаменитого родственника Американца, его двоюродного племянника Льва Толстого удивительная жизнь и характер Федора Ивановича также вдохновили на создание нескольких ярких образов. Граф Турбин в повести «Два гусара», Долохов в «Войне и мире» весьма напоминают хладнокровием и беспринципностью Федора Толстого. Лев Толстой, родившийся в 1828 году, еще застал своего дядю и общался с ним, о чем много лет спустя написал в своих мемуарах: «Помню, он подъехал на почтовых в коляске, вошел к отцу в кабинет и потребовал, чтобы ему принесли особенный сухой французский хлеб, он другого не ел. В это время у брата Сергея болели зубы. Он спросил, что у него, и узнав, сказал, что может прекратить боль магнетизмом. Он вошел в кабинет и запер за собой дверь. Через несколько минут вышел оттуда с двумя батистовыми платками. Помню, на них была лиловая кайма узоров. Он дал тетушке платки и сказал: „Этот, когда он наденет, пройдет боль, а этот, чтобы он спал“. Помню его прекрасное лицо: бронзовое, бритое, с густыми белыми бакенбардами до углов рта и такие же белые курчавые волосы. Много бы хотелось рассказать про этого необыкновенного, преступного и привлекательного человека».

24 декабря 1846 года Толстой скончался в своем московском особняке в присутствии своей жены Авдотьи и единственной пережившей его дочери Прасковьи. Перед смертью он несколько часов исповедовался священнику. Ему было что вспомнить в свой смертный час.

Фридрих Великий

Фридрих II, нареченный Великим, обладал глубоким и ясным умом, музыкальной одаренностью, литературным дарованием, характером алмазной твердости и непоколебимой волей. Но имел он и менее привлекательные качества, причем так и осталось невыясненным, наследственные или приобретенные еще в юности из-за обстоятельств жизни.

Детские годы Фридриха были такими, что перед ними бледнеют даже страдания Оливера Твиста в сиротском приюте. Он был старшим ребенком в многодетной семье Бранденбургского королевского дома. Его отец, король Пруссии Фридрих-Вильгельм I, обладал невыносимым характером: был груб, упрям, вспыльчив, гневлив и скор на расправу. Никто — ни министры, ни судьи, ни придворная знать, ни простые горожане — не были защищены от его трости.

Этот король не терпел бездельников. После утреннего смотра своих войск Фридрих-Вильгельм любил пройтись по берлинским улицам и если встречал праздного гуляку, то немедленно отправлял его заниматься делом, не позабыв при этом поучить уму-разуму ударами трости. Однажды государь задержал нескольких прогуливавшихся на бульваре дам, вручил им метлы и заставил подметать улицу.

Стоит ли удивляться, что когда его величество изволили прогуливаться, то все живое спасалось бегством как от взбесившейся собаки. Раз на берлинской площади какой-то прохожий, заметив короля, бросился наутек что было сил. Фридрих-Вильгельм приказал поймать этого человека и привести.

— Зачем ты бежал от меня, бездельник? — грозно спросил он беглеца, дрожавшего от ужаса. Тот честно ответил:

— Я испугался, ваше величество.

Король принялся обхаживать его тростью, приговаривая:

— Ты должен любить меня. Любить, а не бояться.

Однако, несмотря на все это, Фридрих-Вильгельм оставался честным и трудолюбивым монархом, содержавшим свое государство в образцовом порядке. Некоторым оправданием ему может служить то, что большую часть жизни он страдал от наследственной болезни порфирии, не только физически, но и психически разрушавшей его здоровье. Незадолго до смерти он не без горечи признал: «Я злой человек. Я очень вспыльчивый. Огонь в один миг разрастается во мне. Раньше, чем я это почувствую. Но мне сразу становится жаль. Я старый мучитель людей».

Фридрих-Вильгельм был патологически скуп. Ненавидел роскошь и расточительство. Свои мундиры донашивал до дыр. Питал сильнейшее пристрастие к пиву и охоте. Лучшее развлечение, по его представлению, заключалось в том, чтобы утопать в клубах табачного дыма, потягивая шведское пиво, или же травить кабанов и стрелять куропаток. Ну и заниматься муштрой, разумеется.

Подлинной страстью его жизни была армия. Фридрих-Вильгельм хотел посредством сильной военной организации обеспечить Пруссии место среди великих держав, не соответствующее ни ее территории, ни количеству населения, и в этом явно преуспел. Своему наследнику он оставил шестьдесят тысяч солдат, вымуштрованных до такого совершенства, что рядом с ними английские и французские гвардейцы выглядели неуклюжими увальнями.

Самое интересное то, что хотя правление Фридриха-Вильгельма считается целой эпохой в военном деле, сам он оказался одним из наиболее миролюбивых государей. Дело в том, что Фридрих-Вильгельм настолько дорожил своими солдатами, что не желал терять их на войне. Так Скупой рыцарь не мог заставить себя тратить свое золото. Зато когда созданный Фридрихом-Вильгельмом идеальный военный инструмент попал в руки его несравненно более одаренного наследника, тот знал, что с ним делать.