Ошибка Либермана - [62]

— Вряд ли, — печально начал раввин, готовясь перечислить причины, по которым отказались Сид Леван или Гершл Розен.

— Моя жена, — предложил Либерман.

Бесс перестала улыбаться. Она застыла у кухонной раковины.

— Она женщина, — сказал Васс, доводя до сведения явно сбитого с толку Либермана этот непреложный факт.

— Мне это известно, рабби Васс.

— Занять пост председателя — большая честь.

— Которой моя жена в полной мере заслуживает, — перешел в наступление Либерман.

— Но у нас никогда не было женщины-председателя, — сказал Васс.

— Существуют же женщины-раввины, — возразил Либерман, глядя на удивленное лицо жены. — Я уверен, в других общинах есть и женщины-председатели. Уверен и в том, что Ида Кацман придет в восторг от этой идеи.

— Право, не думаю… — начал Васс.

— Ари, — сказал Либерман мягко. — Я намерен отклонить ваше предложение и сообщить общине, что вы не желаете рассмотреть кандидатуру женщины-председателя.

— Шантаж? — спросил раввин недоверчиво.

— Именно.

Васс от души рассмеялся — Эйб никогда прежде не слышал от раввина такого искреннего смеха.

— Что мне остается делать? — спросил Васс. — Я согласен. По секрету скажу: из вас вряд ли получился бы хороший председатель. Как говорят католики, я не думаю, что вы откликаетесь на глас свыше. А Бесс? Мне это нравится. Попросите ее прийти ко мне сегодня, если возможно. Шалом, Эйб.

— Шалом, рабби Васс, — ответил Либерман, и они оба положили трубки.

— Эйб, — позвала Бесс.

— Мадам председатель, — откликнулся Либерман, думая, что ему делать со своими волосами. — Ты хочешь получить эту работу?

— Да, — ответила она.

— Если б все жизненные проблемы решались также легко!

13

Либерман позвонил в участок, где постоянно присутствующий там Нестор Бриггс сообщил ему, что: а) Хосе Вегасу обработали раны на голове, он предстал перед судьей Уилсоном Вулфом и был освобожден под залог в пятьдесят тысяч долларов в ценных бумагах, внесенный агентством «Льювеллин» от имени матери Вегаса; б) капитан Хьюз отбыл на встречу с начальником полиции меньше двадцати минут назад. Либерман, в свою очередь, сказал Бриггсу, что отправляется в клинику.

После душа, необходимого как для того, чтобы проснуться, так и для того, чтобы привести в порядок прическу, Либерман направился в заведение Мэйша, где старые хрычи уже собрались в полном составе.

— Мой маленький братец, как себя чувствует Билл? — спросил Мэйш, посылая чашку кофе через стойку. Либерман поймал ее.

— Жив, — сказал Эйб. — Должен выкарабкаться.

— Йетта взяла детей в магазин игрушек, — сообщил Мэйш.

— Угостить тебя чашкой кофе? — спросил Розен из-за стола.

— У меня уже есть, — ответил Либерман.

— Слойку? — спросил Розен.

— Почему бы нет? — отозвался Либерман, принимая от Мэйша слойку с вишней и переходя к столу, за которым сидели старые хрычи. Председательствовал Гершл Розен. Сегодня Гершл был настроен торжественно. Он снял желтую шапочку и положил ее на стол рядом с чашкой кофе.

— Твой напарник в порядке? — спросил Хауи Чэнь.

— Будет жить. — Не потому ли, подумал Эйб, он повторяет эти слова, что верит, будто от этого они скорее сбудутся?

— Да будет на то Божья воля, — сказал Розен.

— Да будет на то Божья воля, — повторил Хауи Чэнь.

Атеисты Блумбах и Столцер промолчали, но посмотрели на Либермана с сочувствием.

— Думаешь, дело в кофе Мэйша? — поинтересовался Сид Леван. — Сначала девушка. Потом твой напарник.

— Не смешно, Сидни, — заметил Розен.

— А кто здесь… — начал Леван и замолчал.

— Все в порядке, — сказал Либерман, ставя на стол чашку. — Полицейские поступают так же. Когда часто видишь смерть, стараешься шутить, чтобы не ощущать ее так реально.

— Как в книгах, где детективы, расследующие убийства, думают, что они удачно шутят, — сказал Блумбах, пытаясь припомнить названия этих книг.

— Все полицейские? — спросил Хауи.

— Не все, — ответил Либерман. — Джентльмены, я должен откланяться.

Кто-то тронул Либермана за рукав. Он обернулся.

— Ты найдешь, кто это сделал, кем бы он ни оказался? — тихо спросил Розен.

— Я найду, кто это сделал, — заверил его Либерман.

Он пошел к двери, и Мэйш помахал ему рукой на прощанье.

— Если сможешь, зайди попозже, — попросил Мэйш, вытирая стойку, хотя чашка Эйба не оставила там следа. — Расскажешь, что там у Лайзы и Тодда.

— Мы думаем, они справятся, — сказал Блумбах.

Либерман покачал головой и посмотрел на брата. Тот пожал плечами. Эйб вышел на улицу, услышал отдаленный раскат грома, но, взглянув на небо, не увидел туч.

Пятьдесят две минуты спустя он вошел в клинику Чикагского университета и направился к отделению интенсивной терапии. Доктор Дип стоял в коридоре, разговаривая с Морин и ее сыном Майклом. Майкл Хэнраган был гораздо больше похож на отца, чем на мать, — таким аккуратным и подтянутым мог выглядеть его отец лет за десять до знакомства с Эйбом.

Доктор Дип первым заметил Либермана, идущего по коридору. Морин проследила за его взглядом и тоже увидела Эйба. В ее глазах он прочел предупреждение. Либерман снова посмотрел на Майкла, и то, что он увидел, ему не понравилось.

Мимо проходили медицинские сестры. Откуда-то из глубины холла по направлению к ним катили предназначенную для транспортировки больных кровать, припадающую на одно колесо.