Ошибка канцлера - [15]
– Да ты что, Петр Михайлыч? Один-разъединый портрет за все годы жизни моей в этой ссылке треклятой? Объясни ты им: мол, никакой за ним хитрости нет, для души просто.
– А они мне в ответ, что, мол, Анна Иоанновна, о власти думать стала, замест Фридриха себя в правительницы курляндские метит.
– Господи! Да на что она мне, их Курляндия, сдалась! Не хочу я ее, не хочу! И всё деньги окаянные, всё расчеты. Копейку каждую в строку с детства ставили – не переплатили ли, не облагодетельствовали ли сверх меры, а то объестся, проклятое отродье, треснет еще. Денег, денег на учителей царевне пожалели. Ну от Остермана кой-как по-немецки толковать научилась, ну от Рамбурха танцы узнала, да ведь больше и нет ничего. И немецкой-то плохой, и танцы только в Немецкой слободе танцовать. Теперь ими и в Петербурге разве людей смешить. А ведь и за тех учителей денег до сего дня не заплачено. Все оба жалятся – прежде мне писали, теперь Петру Алексеевичу прошения строчат. А ведь и писать бы без ошибок надо да и знать не одно, чтоб разговор какой следует вести. В платье-то вырядить и болвана деревянного можно, вроде тех, что на Спасской башне в стрелецких однорядках стояли. А человек – он живой, ходить ему, говорить надо.
– Да что ты так уж жалишься-то, герцогинюшка. Прежним временем…
– Врешь, все врешь, Петр Михайлыч, со своим прежним временем. Теток своих царевен я, што ль, не знала, не слыхала, как на клавесинах играли, музыку сочиняли, в представлениях не хуже актеров каких заморских представляли. А тетенька Софья Алексеевна и вовсе на скольких языках да как бойко говаривала, вирши слагала. Вирши, слышишь? Хошь по-нашему, хошь по-польски, хошь по-латыни. Это дяденьке Петру Алексеевичу новых порядков захотелось, да пока ими занимался, про старые-то и забыл. Денег пожалел тоже. От двух учителей разориться побоялся, а теперь всё – не так ступила, не так сказала, дура дурой, чужим умом живи. Персоны завести не смей. Господи!
Все говорило об опале великого человека. Портреты. Легенды. Место ссылки. Вернее – портреты служили подтверждением легенд. Сельцо, переименованное ссыльным графом в Горетово, сельский дом, окрещенный Горемыкиным. Своему царедворческому просчету Бестужев-Рюмин стремился сообщить черты общечеловеческой трагедии – и делал это достаточно умело, раз они вошли в биографическую литературу о нем. На первый взгляд все представлялось очень убедительным и драматичным.
Но название Горетово слишком часто повторялось в топонимике Московского уезда. Горетов стан – административно-территориальная единица – примыкал к старой столице между селом Дорогомиловом и Тверской дорогой – нынешней улицей Горького и Ленинградским проспектом, захватывая слободы Пресненскую, Кудринскую и Новинскую. До наших дней живет в Москве и Пресня, и улица Садово-Кудринская, а Новинское скрыто за новым названием улицы Чайковского и площади Восстания. Реку Горетовку можно встретить в окрестностях Опалихи и Сходни. А бестужевское сельцо в двадцати верстах от Можайска, в излучинах Москвы-реки, чуть ниже впадения в нее Иночи, задолго до хозяйствования графа именовалось в земельных документах именно Горетовом – обычное название, ловко обыгранное старым дипломатом.
Да и медвежьим углом истории Горетово не было. Известное место истока столичной реки. «А Москва-река вытекла из болота по Вяземской дороге, за Можайском, верст тридцать и больши», – повествует «Книга Большого Чертежу» 1627 года. Непосредственная близость к Бородинскому полю. В 1905 году из Горетова тянулись в Москву обозы с продовольствием и денежное вспомоществование от крестьян тем, кто сражался на баррикадах Пресни. С ним связаны жесточайшие сражения времен битвы за Москву в 1941 году. Сегодня к тому же это основная пристань Можайского водохранилища. И тем не менее попавшие на туристские тропы горетовские памятники до сих пор остаются по-настоящему не обследованными: ни те немногие, которые остались, ни те, что оставили по себе память в документах.
Кирпичный двухэтажный флигелек, появившийся, судя по чертам классицизма, явно позже Бестужева-Рюмина. Незамысловатая церковка аннинских времен – восьмерик на четверике, напоминающая по простоте архитектурного решения церковь Старого Вознесения напротив здания Московской консерватории. Московская была увенчана восьмериком накануне кончины Анны Иоанновны, горетовская Троицкая закончена в1737-м и «возобновлена» в 1773 году. Бестужев не мог иметь отношения и к ней. В тридцатых годах он находится на дипломатической службе за рубежом, и каждое его появление в России требует разрешения двора, строго ограничивается в сроках. В придворных кругах слишком велик страх перед энергичным и оборотистым царедворцем. К началу семидесятых годов великого канцлера уже нет в живых. Как определить, кем и когда был заложен парк с копаными прудами, до сих пор напоминающий о своем существовании. Вернее, припомнить Бестужева-старшего, отца, занимавшегося в отсутствие сыновей родовыми вотчинами.
Годы фавора герцогини Курляндской проходят для Петра Михайловича Бестужева-Рюмина бесследно. При Петре II он арестовывается и привозится в Петербург для следствия по делу о расхищении имущества своей покровительницы. Анна Иоанновна не думает обращаться с жалобами на фаворита, но, лишившись любимца, легко подписывает письмо о его винах. Сказывается боязнь за собственное положение, сказывается и влияние появившегося на горизонте герцогини Эрнеста Бирона. В борьбе с опасным соперником Бирон не останавливается ни перед какой клеветой.
Гоголь дал зарок, что приедет в Москву только будучи знаменитым. Так и случилось. Эта странная, мистическая любовь писателя и города продолжалась до самой смерти Николая Васильевича. Но как мало мы знаем о Москве Гоголя, о людях, с которыми он здесь встречался, о местах, где любил прогуливаться... О том, как его боготворила московская публика, которая несла гроб с телом семь верст на своих плечах до университетской церкви, где его будут отпевать. И о единственной женщине, по-настоящему любившей Гоголя, о женщине, которая так и не смогла пережить смерть великого русского писателя.
Сторожи – древнее название монастырей, что стояли на охране земель Руси. Сторожа – это не только средоточение веры, но и оплот средневекового образования, организатор торговли и ремесел.О двадцати четырех монастырях Москвы, одни из которых безвозвратно утеряны, а другие стоят и поныне – новая книга историка и искусствоведа, известного писателя Нины Молевой.
Дворянские гнезда – их, кажется, невозможно себе представить в современном бурлящем жизнью мегаполисе. Уют небольших, каждая на свой вкус обставленных комнат. Дружеские беседы за чайным столом. Тепло семейных вечеров, согретых человеческими чувствами – не страстями очередных телесериалов. Музицирование – собственное (без музыкальных колонок!). Ночи за книгами, не перелистанными – пережитыми. Конечно же, время для них прошло, но… Но не прошла наша потребность во всем том, что формировало тонкий и пронзительный искренний мир наших предшественников.
Эта книга необычна во всем. В ней совмещены научно-аргументированный каталог, биографии художников и живая история считающейся одной из лучших в Европе частных коллекций искусства XV–XVII веков, дополненной разделами Древнего Египта, Древнего Китая, Греции и Рима. В ткань повествования входят литературные портреты искусствоведов, реставраторов, художников, архитекторов, писателей, общавшихся с собранием на протяжении 150-летней истории.Заложенная в 1860-х годах художником Конторы императорских театров антрепренером И.Е.Гриневым, коллекция и по сей день пополняется его внуком – живописцем русского авангарда Элием Белютиным.
Петр I Зураба Церетели, скандальный памятник «Дети – жертвы пороков взрослых» Михаила Шемякина, «отдыхающий» Шаляпин… Москва меняется каждую минуту. Появляются новые памятники, захватывающие лучшие и ответственнейшие точки Москвы. Решение об их установке принимает Комиссия по монументальному искусству, членом которой является автор книги искусствовед и историк Нина Молева. Количество предложений, поступающих в Комиссию, таково, что Москва вполне могла бы рассчитывать ежегодно на установку 50 памятников.
В каждом из рассказов "Московской мозаики" - загадка, которую постепенно вместе с автором кандидатом искусствоведческих наук разгадывает читатель. "Огни московских викторий" - как зажглись еще в XVII веке в нашей столице огни иллюминаций и салютов, посвященных победам русского оружия. "Кем был "Нептун" - рассказ об известном Всешутейшем соборе и его участниках, соратниках Петра I. "Театр на Красной площади" - история возникновения в Москве первого оперного театра, построенного архитектором В. В. Растрелли.
В повести Александры Усовой «Маленький гончар из Афин» рассказывается о жизни рабов и ремесленников в древней Греции в V веке до н. э., незадолго до начала Пелопоннесской войныВ центре повести приключения маленького гончара Архила, его тяжелая жизнь в гончарной мастерской.Наравне с вымышленными героями в повести изображены знаменитые ваятели Фидий, Алкамен и Агоракрит.Повесть заканчивается описанием Олимпийских игр, происходивших в Олимпии.
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.