Ошибка Архагора - [39]

— Что это? — обратился он к капитану судна, указывая в сторону берега.

— Это сидит на камнях большой пиратский корабль, уважаемый Стеналь, — почтительно ответил капитан.

— Значит это явь, — произнёс тихо жрец, и задал новый вопрос, — а давно сел на скалы этот корабль?

— Давно, очень давно. Лет пятнадцать назад. Здесь все знают про него. А вы разве не знали?

— Я впервые в этих краях, и ничего о нём не слышал. А можем мы подойти к нему?

— Я бы очень рекомендовал вам не делать этого, — насторожившись, ответил капитан.

— Мне просто интересно. Если он здесь так давно, почему его ещё не растащили местные жители? Строевой лес в этих местах очень дорог. Или я ошибаюсь?

— Вы правы, хорошего дерева здесь мало, — ответил серьёзно собеседник, — но ни один здравомыслящий человек не приблизится к этому кораблю. Там живёт Смерть!

— Тогда почему его до сих пор не разбили волны штормов?

— Шторма здесь не часты, а корабль этот заколдован. Его не трогает ни гниль, ни огонь. Проклятое место!

— А что, пытались его поджигать?

— Да, чтобы не распространял заразу, — пояснил капитан и продолжил, — все, кто осмелился приблизиться к нему, заболевали неизвестной болезнью, и умирали в страшных мучениях.

— И что же?

— Ничего. Так и оставили его в покое. Прокляли это место, и никто больше не приближается к нему.

— Странно. И интересно.

— Если вам дорога жизнь, уважаемый, забудьте про него.

Через три недели небольшая парусная лодка приближалась к проклятому месту. Там на камнях, среди торчащих со дна скал покоилось чёрное тело большого парусного корабля. По мере приближения к нему становилось видно, что время всё же не пощадило прочный корпус корабля. В проломы корпуса хлестала вода. Обветшавший такелаж болтался как рваная паутина, гнилые лохмотья парусов полоскал морской ветер, гулявший и по внутренностям корпуса, врываясь через разбитые иллюминаторы кормового салона. Несколько рей были сломаны и свисали на гнилых снастях. Удивительно, что, брошенное командой судно, прожило ещё так долго.

Стеналь, а именно он управлял маленьким парусником, спустил парус, и приготовился к высадке на проклятый берег. Он не боялся заразиться страшной болезнью, заранее приняв меры предосторожности. Защитная мазь покрывала всё его тело, а одежда пропитана была специальным отваром из особых трав. Дыхание его будет защищать курильница, дым которой убивает любую заразу, витающую в воздухе.

Молодой жрец ловко спрыгнул на пологий берег и закрепил канат за большой валун. С чувством некоторого трепета он принялся разглядывать чёрный труп некогда грозного корабля. Сначала никаких признаков жизни не обнаруживалось. Но потом он нашёл еле заметную тропинку, ведущую от корабля вглубь густых зарослей кустарника. За кустарником, на широкой поляне обнаружилось почти свежее кострище. Не далее как неделю назад здесь кто-то побывал. Странно! А ведь это место проклятое. Значит, нашёлся бесстрашный человек.

Жрец решил вернуться к кораблю и обследовать его. С одного из камней на борт был перекинут трап. Добраться до трапа не составляло труда, и посетитель взошёл на борт без приглашения. Доски рассохшейся палубы заскрипели под ногами, будто старец-отшельник приветствовал паломника в своём скиту. Старый корабль узнал одного из своих многочисленных членов экипажа. Всё ему здесь было знакомо, мало что изменилось с тех пор, как он последний раз сошёл с чёрного борта.

— Я знал, что ты вернёшься, Таракан, — проскрипел другой голос. Знакомый голос.

Молодой человек повернулся на голос, и заметил во мраке дверного проёма кормовой надстройки призрачный силуэт. Там стоял человек.

— Если это ты, капитан Рохан, выходи! Если же это призрак капитана, сгинь бесследно! — И он совершил широкое знамение.

— А ты сильно изменился, сынок, — с горькой ухмылкой проскрипел капитан.

— Не смей называть меня своим сыном! — Негодуя крикнул жрец. — А вот Тараканом можешь называть по-старинке. Это имя меня нисколько не оскорбляет.

— Обидчивый какой. Но ведь ты действительно мой сын, — выйдя наружу, сказал Рохан.

То, что предстало взору, представляло ужасное зрелище. Парадный костюм пиратского капитана надет был на живом куске мяса. Кожи на лице и руках видно не было. Запёкшиеся коросты кое-где оторвались, обнажая гнойные язвы. Два красных слезящихся глаза лихорадочно блестели из под полей шляпы. Знаменитая рыжая грива волос исчезла вместе с кожей. В проёме рта виднелся лишь один клык и несколько гнилых обрубков зубов. На человека этот разлагающийся труп был мало похож. Даже видавший виды молодой жрец ужаснулся от мерзкого вида бывшей грозы океана.

— То, что ты зачал меня, изнасиловав какую-то женщину, не делает тебе чести, а то, что ты продал меня как вещь, вообще лишает тебя права называться отцом.

— Раз ты так зол на меня, значит, ты пришёл отомстить, — произнесло уродливое чудовище.

— Нет, смерть была бы для тебя наградой, — сурово ответил Таракан, — детское желание давно прошло, убивать тебя я не стану. Не для того я хотел встретить тебя ещё раз. Телесные страдания посланы тебе за все твои злодеяния, и смерть не скоро освободит тебя. Но облегчи свою душу, если она у тебя есть. Скажи мне, кто моя мать?