Ощепков - [82]

В программу занятий войдут:

1) броски, рычаги. Удары ногами и руками и удушения;

2) приемы самозащиты невооруженного против вооруженного винтовкой, револьвером, саблей, ножом или другим холодным оружием ближнего боя;

3) приемы рукопашной схватки двух невооруженных. За основу будет принята японская система самозащиты “дзюу-до” как наиболее проработанная, а главное, представляющая собой уже готовый комплекс различных приемов самозащиты.

Для желающих совершенствоваться в этой системе будут созданы специальные спортивные группы, которые будут проходить тренировку и выступать в соревнованиях, намечающихся к проведению в будущем. Курсами будет руководить инструктор т. Ощепков, окончивший институт “Кодокан-дзюу-до” в Японии (в Токио)»[287].

Обратите внимание на объяснение названия японской борьбы в начале статьи. Дзюдо можно перевести как «Путь ловкости», но вряд ли сегодня придет кому-то в голову переводить его как «путь К ловкости». В этом — в предлоге «к» — ныне видится принципиальное отличие дальневосточной и европейской философий адептов единоборств: если там, на Востоке, современные занятия борьбой ставят своей целью сами занятия, то есть сам процесс (нередко с весьма туманной перспективой получения от этого какой-либо конкретной отдачи), то для нашего сознания необходимо сразу определить ясную конечную точку: то, к чему мы хотим стремиться. Поэтому для европейцев/американцев черный пояс — финал и награда за труды, а для японцев только начало восхождения к скрытой в тумане вершине мастерства и определение степени ответственности. Понятно, что в 1929 году в Москве об этом никто не задумывался: начало есть начало, и с первого шага, как известно, начинается путь длиною в тысячу верст. Раз есть путь, значит, с нашей точки зрения, у него должна быть финальная точка, а стало быть… «…к ловкости»?

Самому Василию Сергеевичу с филологией неожиданно пришлось вплотную столкнуться вскоре после переезда в Москву и тоже в связи с дзюдо. В столичном издательстве готовился к печати очередной, XXI том первого издания Большой советской энциклопедии (БСЭ). По данным М. Н. Лукашева, Б. А. Кальпус, входивший в состав авторского коллектива БСЭ, предложил Василию Сергеевичу написать статью о… «джиу-джицу». Почему в энциклопедии не оказалось дзюдо, теперь уже не выяснить. Так или иначе, но в тексте (том вышел из печати в 1931 году) появилось именно «джиу-джицу», и даже Кодокан в ней стал «институтом джиу-джицу»[288], то есть, скорее всего, неизвестное пока в Советском Союзе «дзюу-до» (вероятно, Ощепков писал название так и в энциклопедической статье) просто заменили на «джиу-джицу», как на более знакомое, бывшее на слуху, слово. Так что первый опыт общения дзюдоиста с серьезными литературными формами ему не слишком удался, но к победе на литературном фронте он и не стремился. Ощепкова в то время занимали задачи куда более практического и насущного характера.

Вслед за сообщением в «Физкультуре и спорте» о наборе в группы «дзюу-до» Василий Сергеевич вышел на ковер лично и провел показательные выступления для москвичей и учившихся в столице военных. Об этом выступлении рассказал уже следующий, январский номер «Физкультуры и спорта» в заметке, где слово «изучивший» (продолжим наши лингвистические придирки) следовало бы заменить на «изучавший»: «Недавно на спортивном вечере ЦДКА состоялась первая в Москве демонстрация японской системы индивидуальной самозащиты “дзюу-до”. Демонстрацию проводил инструктор ЦДКА тов. Ощепков… Особо наглядно были продемонстрированы приемы, когда против вооруженного (винтовкой, револьвером, ножом) в целях самозащиты выступал сам тов. Ощепков, изучивший “дзюу-до” в Токио». По большому — «японскому» счету — «тов. Ощепков» находился только в начале пути настоящего изучения единоборств, но вряд ли кто-то, кроме него самого, ясно сознавал это. Во всем остальном статья заметно перекликалась с более ранними сибирскими, неизвестными столичным читателям публикациями. В ней тоже кратко рассказывалось о том, что такое дзюдо и насколько оно важно для армии и полиции в Японии. Собственно московских дополнений к известному материалу было два. Во-первых, сообщалось, что в ЦДКА уже (!) созданы две мужские группы («из военнослужащих и членов ЦДКА») и одна женская, и эти «группы пропущены через медосмотр». Во-вторых, прослеживался «сибирский след» преподавателя: «Если в некоторых местах Советского Союза (например, в Сибири) кое-где существуют группы по “дзюу-до”, то только мужские; начинания с женской группой ЦДКА представляют исключительный интерес». Как мы помним, женская группа работала в Новосибирске, но то ли к тому времени она прекратила свое существование, то ли Василий Сергеевич использовал идею обучения женщин в особой группе как приманку для эмансипированной Москвы. В том случае столичные дамы после такого сообщения были уверены, что у них есть шанс стать первыми представительницами прекрасного пола, вступающими на нелегкий «путь к ловкости» в Центральном доме Красной армии.

ЦДКА располагал передовыми по тому времени возможностями для этого изучения методов физической подготовки военнослужащих РККА. Он, собственно, и создавался, в том числе, как ведомственный центр для подобных исследований. Что же касается его борцовского зала, то он и вовсе был крупнейшим во всем Советском Союзе. Все занятия, в том числе в группах Ощепкова, впервые были не просто поставлены под контроль врачей, но стали частью большого медицинского эксперимента. Руководил им профессиональный спортивный врач Г. И. Котов (очевидно, упомянутые в статье «Физкультуры и спорта» группы были «пропущены» через как раз им организованный медосмотр), который подготовил первую в истории СССР «Врачебную оценку спортивной дзюу-до (джиу-джитсу)»