Осенняя женщина - [8]

Весна с глазами Натали

И с нежной поступью Эвтерпы.

* * *

Посвящается Н. Ш.

Те женщины приходят по ночам

Из прошлой жизни, из минувшей дали.

Их покрывают звездные вуали,

Струятся плащаницы по плечам.

Они из той загадочной страны,

Которую покинул ты однажды,

Не утолив с тех пор тоски и жажды.

На волчье притяжение луны

Спеша, не пощадив кровавых ног,

Приняв межу за торную дорогу

И ощущая в сердце понемногу

Стальной зари расплавленный клинок.

Но речка заповедная текла,

И роща заповедная алела,

И женщина заветная летела,

Чтоб бабочкой стучать в проем стекла.

Чтоб, поднимая бесприютный взор,

Услышав звон призывного набата,

Ты протянул к ней руки виновато,

Зрачки в зрачки уставивши в упор.

По щиколотку в травах босиком

Та женщина звала тебя обратно

В былую юность, где любилось жадно

И пахли губы теплым молоком.

Пусть женщины приходят на порог

Из прошлого на позднее свиданье,

Чтоб было не напрасным ожиданье

Святой любви.

И да хранит их Бог!

Стихи о надежде

Я знаю – умчатся пернатые орды,

Затихнет листвы карусели круженье.

И будут простуженно плакать аккорды

Случайные в празднике странном

рожденья

Осенней любви, что нежна и сурова.

Она называется именем дивным.

И ты воплотишься в преддверье Покрова

Последним негаданно хлынувшим ливнем.

Потом простучишь по арбатской

брусчатке,

Спускаясь навстречу заката пожару.

Здесь Пушкин у двери заветной

перчатки

И трость подавал пожилому швейцару.

И здесь, где сошлись все пути и распутья,

Был к месту твой голос и смех

серебристый.

Чернели ограды чугунные прутья,

И пили пылающий пунш декабристы.

Я шел к тебе, буквы слагая и знаки.

Я нес тебе храм из словес на ладони.

И мне доверяли, не лая, собаки,

И следом бежали крылатые кони.

И это пребудет со мною отныне,

А если случится разлука-остуда,

И в теплых глазах твоих выпадет иней,

И кончится зазимком осени чудо —

Я знаю, что жизнь не закончится прежде,

Чем будут написаны светлые строки

О поздней любви, о последней надежде,

О той, без которой сердца одиноки.

Високосная встреча

Обняв коленей острые холмы,

Ты дремлешь в кресле, словно

в чреве завязь.

Очерчен свечкой абрис полутьмы,

За ним – богов губительная зависть.

Я ждал тебя так много трудных лет,

Завороженный грустью непонятной.

Среди порош мерещился твой след,

И на воде следов играли пятна.

Жизнь между пальцев струями ручья

Текла, кружилась, путалась и мчалась.

А ты была, наверное, ничья.

Мне так об этом с юности мечталось!

Я знал: во искупленье всех невзгод

Под синью неба, на поляне росной

Для нас настанет нашей встречи год —

Год нашей долгой встречи високосной.

И долгим эхом прозвучат слова,

Верней, одно завещанное слово,

И повилики рук на Покрова,

Сплетясь в кольцо, не расплетутся

снова.

* * *

В тугую воронку пространство

заверчено.

Опять колобродят февральские снеги.

Ты спишь до весны, улыбаясь

доверчиво.

Так спят подо льдом величавые реки.

Наверное, ты не была недотрогою,

Но смотришь в глаза горделиво

и прямо.

В окне семенит тишина над дорогою,

И холод сочится в скрипучую раму.

С небесною тайной случайно

повенчаны,

Не веря, что встреча – начало разлуки,

Поэты приходят на Сретенье —

к женщине

И тянут к теплу онемевшие руки.

А то, что пребудет за позднею встречею,

Библейские притчи укроют туманом.

И каждый судьбы своей станет предтечею,

В душе оставаясь обычным Иваном.

И вешней истомы сумятица нервная

Срывается первой капелью со стрехи.

Поэты вернутся к любимым на Вербное,

Когда ото сна просыпаются реки.

Какая долгая зима

Какая долгая зима.

Какая горькая кручина.

Какая веская причина

От зазимков сойти с ума.

Какая тряская трусца.

Какая скользкая дорога

В юдоли зимнего чертога,

Где воздыханьям несть конца.

Но обнажился южный склон

Холма и лед разбила щука

Хвостом, чтоб тихая округа

Прервала бесконечный сон.

Когда на землю из-под стрех

Ударят молодые струи,

Тебе простятся поцелуи,

Как мне простится смертный грех —

Что я сильней всего любил

Поэзию той мукой сладкой,

Что нас ночами над тетрадкой…

Про что же я? Опять забыл.

Забыл в смятении ума.

Но лишь глаза свои закрою —

Бреду весеннею порою

Туда, где галок кутерьма,

Туда, где белые грачи

Средь черных хлопьев снегопада

Летят, восставшие из ада.

Не возражай, прошу, молчи!

Переведи часы на час

Вперед, приблизившись к рассвету.

Прости, что в эту ночь поэту

Сомкнуть не приведется глаз,

Что в росчерке его пера

Нетерпеливая мятежность

И ожиданья безнадежность —

Весны, спасенья и добра.

Пора березового сока

Намывает речка перекаты,

Все слышнее жаворонка трель.

Гнезда прошлогодние крылатый

Занимает сызнова апрель.

И не вдохновляют иммортели,

Если расцветает краснотал.

В небе стай пернатые артели,

На земле – травы весенний пал.

Не платить последнего оброка

По оврагам плачущей зиме.

Вновь пора березового сока.

Вновь любовь бушует на земле!

Вот опять пришла не Бога ради,

А грехов во искупленье для —

Пасха в сарафановом наряде,

В цвет берез церквушки побеля.

И крестом, процветшим в облак

млечный,

Зацепив погожую зарю,

Осветила путь наш подвенечный

К скромному лесному алтарю.

И покуда гулко и высоко

Медные звонят колокола,

Вновь пора березового сока.