Осенняя женщина - [10]

Над зимником битым стальными полозьями

В края, где не пахнет жильем человеческим

И звезды висят самоцветными гроздьями

Над русской землею, как ворот распахнутой,

От скал, где бушует волна океанная,

До степи полынной, нагайкой распаханной,

Где Разина песня звучит окаянная.

Размышление в сочельник

Царапая пальцами стылую твердь,

Кружит завывая метельколоверть

Средь сосен.

Но, словно «бессмертье» в наградных

листах,

Сочится сукровицей клюквы в лесах:

Жди весен!

Суставами веток скрипят дерева,

Спеша одолеть ледяной перевал

Николы.

И, прахом снегов по погостам пыля,

Идет в наступленье зима на поля

И долы.

Белее венчального платья парчи

И ярого воска молебной свечи

Свет снега.

И, с лютым морозом бороться устав,

Река начала слюдяной ледостав

От брега.

Пусть выпьет простор лубяные глаза

Того, кто забыл голоса, образа России!

Их душ купину согреют костры,

И вороном ночь упадет на кресты Косые.

Мне вечно блуждать между русских

равнин,

Рождеств и Крещений, святых именин

Любимых

И слышать, как мерзлую землю грызет

Стремящийся к солнцу зеленый народ

Озимых.

Рождественское

Непроглядны сумерки под елками.

В таинстве рождественской ночи

Холода сквозят меж рамы щелками,

Щелкают поленьями в печи.

Вся Россия ждет, на небо глядючи,

Первозвездья драгоценный дар:

Кривичи, радимичи и вятичи

По деревням, селам, городам.

На земле, где мною столько хожено,

Где делил с друзьями черный хлеб,

Вьюгой бездорожье запорошено.

Долог путь в рождественский вертеп,

От острога и горючей паперти

На Руси не зарекаться стать.

В женщине с глазами Богоматери

Узнаю свою родную мать.

Над землей, которой Богом дадено

Мужества на долгие века,

Проплывают о?блаки из ладана,

Мчатся снеговые облака.

Но в сугробы страхи и сомнения

Опадут, как прошлого листва.

В полночи высокое мгновение

Светлого начала Рождества.

На морозных равнинах

Запечатана речка

прощальным письмом.

Оплывает свеча

догоревшей зари.

На морозных равнинах

крещенским постом

Шелестят снегири

да свистят снегири.

Разгулялась метель,

превратилась в пургу,

И, хотя не размежит

волна берега,

Я тропинку к тебе

проложить не смогу,

Потому что зима,

потому что снега,

Потому что не греют

холодные сны

И по швам разошелся

нагольный тулуп,

И медведи в берлогах

не чуют весны,

И застыли слова

в узкой проруби губ.

И до первой травы

ни мизинным перстом

Не ударят

в зеленых лугах косари.

На морозных равнинах

крещенским постом

Шелестят ковыли

да свистят снегири.

Крешение

Не рассветает. Смутен зимний сон.

Метели бьют на вылет и на вынос.

На аналое – инея анти?минс,

На колокольнях – куколи ворон

Чернеют.

Непрогляден окоем.

Не рассветает. Сон медвежий смутен,

И не понять, толь сумерки, толь сутемь

Витают над разбуженным огнем

Лампады.

Но простуженный тропарь

Вещает, что близка весны примета —

День встречи с Новым Ветхого Завета,

День Сретенья, говаривали встарь

В России.

Здесь весомы, но нежны

Снега ложатся в тракты и дороги.

И чаще встреч – разлуки на пороге,

И чаще песен – ектеньи слышны

Под небом,

на которое рассвет

Вернется и с надеждой будет встречен

В день Сретенья, который свят и вечен

Для тех, кто верит, что разлуки нет.

Был снега шепот

На окна новорожденным узором

Ложился абрис птичьего пера.

Клубился пар. Зима брала измором.

Была люта, дебела, матера?.

Снегов февральских ровное круженье

Неслось поземкой, гранями шурша.

Был снега шепот, как остереженье

И как преодоленье – каждый шаг

В безмолвии, безвременьи, безверьи,

В бесправии бессолнечной любви.

В лесах, кишащих чудью, вепсью, мерью,

Где правят бесы гульбища свои,

Зрел март, всходя опарою сугроба.

Подрезы троек клали виражи.

В колючий панцирь ледяного гроба

Стучали струи пульсом синих жил.

Тянулся день – зимы в опереженье.

Свирель сосулек рассыпала звон…

Был снега шепот, как остереженье.

Был снега холод тягостен, как сон.

Весеннее возрождение

О, это чудо светового дня

В окне, открытом в уличные шу?мы!

И пусть сугробы важны и угрюмы —

Под ними затаились зеленя.

Тинь-тинь – капель, синица —

тинь-тинь-тинь.

Неисчислимы милости Господни.

Какая синь расплескана сегодня!

И в полыньях и в небе —

синь, синь, синь.

Такая синь не даст сойти с ума,

А уведет за стены городские,

Где по застрехам плачет Евдокия

И в Масляну сгорает Кострома,

Где все вершится возрожденья для

И в пору наступает льдин кочевье.

И на крылах несет весну Грачевник

В урочный день весны календаря.

Великий пост

Канон византийских слов

Псалты?ря покрыл страницы.

На утлых плечах крестов —

Смолье прилетевшей птицы.

С утра тверез пономарь

И дьякона рык раскатист.

Сейчас допоют тропарь,

Но не начнут акафист.

А в поле – уже весна

И робкая всходит озимь.

И клетка поста тесна

Душе, устремленной в просинь.

Но грузом вериг на ней

Лежит в ледяных оковах

Россия апрельских дней,

Россия страстей Христовых,

Распята меж двух миров

На двух веков перекрестке.

И отблеск свечей багров

Над черным оплывом воска.

Зарисовка

Все чаще капелей пульс,

Все ближе весны истома.

Отвалишь запора брус,

Шагнешь на приступок дома.

Осипший вороний грай.

Скупой воробьиный попрыг.

Протекший в углах сарай.

Загруженный льдами погреб.

Кривой колеи провал