Осенняя женщина - [13]

Стожары зажигает Бог.

Опять над заводью рассеянно

Курлычат в небе журавли.

Опять на родине Есенина

Свечу крестильную зажгли.

Застыла на осенней паперти

Россия с нищенской сумой.

С печальным взором Богоматери

Над скоморошьей Хохломой.

Над вековым Рязанским углищем,

Познавшим ратную беду.

Над воровским набатным Угличем,

Не уберегшим сироту.

Но в мире нет желанней болести

И нет прекраснее пути,

Чем по великой русской волости

Стезей осеннею пройти.

Чтоб вновь успеть вернуться,

к зазимью

В юдоль отцовскую спеша,

Чтоб не упало небо на землю

И не обуглилась душа.

* * *

На города, леса и веси,

На скаты крыш и поймы рек,

Как телеграмма с грустной вестью,

Неотвратимо падал снег.

О, сколько нежности и лени

В снегах, летящих без конца…

Сугробов белые колени

Согнула вьюга у крыльца.

Лежало русское пространство,

Надсадно кашляя пургой,

Передний край степного ханства,

Окраин запада изгой.

Но Божьим промыслом хранимо

Из края в край, из века в век…

Над всей землей неутомимо,

Неотвратимо падал снег!

Сны декабря

Был сон тягуч – не тот, который в руку,

А тот, который длится, как кошмар.

В дымящуюся холодом излуку

Речной пращи скатился солнца шар.

Смутны пути, судьба на перекрестьи,

И высоко до утренней звезды.

На волчьей свадьбе снова будут песьи

Предательски поджатые хвосты.

Что служится: заутреня, вечерня?

Закатный сполох яростен и ал.

Где козыри? Пошлет Никола черви

Иль вновь Аггей кресты наколдовал?

Декабрь хмур, и смотрят даты хмуро

С оставшихся листов календаря.

Безвременье… В чащобах сонных Бурый

Не ведает коварства декабря.

И длятся сны, и нет тому прощенья,

Кто предал соловьиные сады.

И тянут нить до праздника Крещенья

Раздвоенные ворога следы.

Час сумерек

Владимиру Фирсову

Час сумерек… Клеймена, но чиста,

Россия спит под ватным одеялом

Порош, укрывших землю снежным палом

В преддверии рождения Христа.

Час сумерек… Уже не ждешь гостей.

Вот-вот огонь затеплит печи дома.

Сиренева полоска окоема,

И в рамках окон нежная пастель.

Час Родины, раздумий о судьбе

Насельников бескрайнего простора,

Наследников величья и позора,

Неистовых в работе и гульбе.

Грязь Родины – не Божия роса.

Противовес крестов и обелисков.

Наград посмертных и расстрельных

списков,

И ангелов России голоса.

Час сумерек… Вечерняя заря

Открыла в небо горние ворота

Душе, что ждет канун солнцеворота,

Терзая горло песней снегиря.

Мы все уходим

Мы все уходим в чужедальний мир,

Не ведая назначенного часа.

Лишь елей запорошенных ампир

Застынет, как прощальная украса

Короткого последнего пути.

Когда одна останется забота,

Как от ворот родительских пройти

В разверзнутые Вечности ворота.

Земля хранит тепло твоих шагов,

И носит ветер отголоски эха,

Звеневшего средь низких берегов

Осколками русалочьего смеха.

Но затихает, одурманив слух,

Былое, беззаботное веселье.

Покров снегов – не Вознесенья пух.

И прошлому не будет Воскресенья!

Нить памяти, обрезавши живьём,

Бумажным змеем над родным погостом

Парит душа, курлыча журавлём

И плача заполошным Алконостом…

Мы все уходим в предрассветный час

Дымком, над почерневшим тёсом

кровель —

Не пропустить в безмолвье Судный Глас,

И встать строкой с ушедшим веком

вровень!