Осенний урожай - [9]

Можно было прибегнуть к последнему средству: съездить в город и взять напрокат иностранный насос. Но само упоминание об «иностранном» приводило Тун-бао в ярость. Да и кто знает, будет ли прок от этой заморской штуки! В прошлом году, когда в соседней деревушке случилось наводнение, крестьяне пользовались таким насосом. Сам Тун-бао не видел, как он работает, однако знавший все на свете Даос уверял, что хорошо. Но сможет ли он подавать воду так далеко? Ведь расстояние не малое!

Не успел старый Тун-бао поделиться с домашними своими сомнениями, как сноха сердито закричала:

– Насос – это хорошо. Но на какие шиши его взять? Если залить даже маленький участок поля, это нам обойдется в юань с лишним.

«Что стоит Владыке неба сотворить чудо и послать дождь?» – думал Тун-бао, спеша к храму. Он поклонился богу богатства бессчетное число раз и дал великий обет. Вода в речушке высохла, черпать было нечего, и вся семья Тун-бао в ту ночь хорошенько выспалась. Только старику было не до сна. Что это за шорох во дворе? Неужто дождь? Тун-бао вскочил, подбежал к навесу и выглянул во двор. Дождя не было, но небо заволокли тучи, скрывшие звезды. У старика, убитого горем, затеплилась надежда. Он опустился на колени и стал горячо молиться. На рассвете Тун-бао снова вышел во двор и поспешил в поле поглядеть на рис – драгоценное свое сокровище. Мокрый от ночной росы, рис выглядел не таким жалким, как днем, под палящим солнцем. Но что толку? Земля засохла так, что ее пальцем не продавишь. Плохо дело, встревожился Тун-бао, – едва взойдет солнце, рис окончательно погибнет.

Когда старик пришел на свое поле, на востоке всплыл алый, как кровь, солнечный шар. У речушки, пересохшей и сплошь заросшей бурьяном, росла кукуруза в рост человека. На краю кукурузного поля шестеро сельчан что-то живо обсуждали. Тун-бао тихонько подошел и прислушался. Говорили о насосе.

– Коли брать, так побыстрее надо! – сказал Ли, прозванный Тигром. – Этот насос без дела не лежит, на него всегда охотники найдутся. Но нынче, слыхать, заказов пока не было. Пошли? Прозеваем – все пропало! Тун-бао, ты с нами?

Старик молчал. Он не верил в чудодейственную силу заморского насоса, да и платить за него нечем. Пусть сперва насос поработает у других. А потом уже Тун-бао его возьмет. Расплатиться, па худой конец, можно и через песколько дней. С утра до самого полудня Тун-бао и его семья ходили по межам и дорожкам, с беспокойством глядя на рис, точно перед ними был обреченный на смерть тяжелобольной. Рис доживал последние минуты: поникли головки, безжизненно повисли стебельки. Сухая глинистая земля потрескивала, словно вздыхала. Воду черпать было неоткуда, дел поубавилось, и кое-кто не стерпел и побежал на край деревни, к мостику, чтобы первым увидеть лодку с «заморским» насосом, способным «вылечить» рис.

Но лодка появилась лишь в полдень, когда солнце, казалось, сейчас сожжет все вокруг.

– Везут! – закричали люди на мосту.

В лодке лежала какая-то машина – это и был насос. С виду ничего особенного, но знатоки уверяли, будто воду он качает так, что восемь дюжих парней позавидуют. Все прибежали поглядеть на диковину. Пришли и Тун-бао с сыном. С лодки на берег перебросили блестящую эластичную трубу в несколько чжанов длиной, толщиной с руку и поставили на краю поля.

– Сейчас из этой трубы польется вода и оросит вашу землю, – с чувством собственного превосходства заявил человек, тот самый, что привез насос из города.

Вдруг машина в лодке часто задышала, загудела, и вода из трубы полилась сплошным потоком. Как, оказывается, все легко и просто! Сельчане одобрительно зашумели, засмеялись, забыв на какой-то миг, что это «чудо» дорого стоит. Тун-бао стоял неподалеку, внимательно всматривался в насос. Не иначе как в этой пыхтящей штуке спрятался оборотень и выплескивает воду. Может, это оборотень гольца, который живет в пруду перед храмом бога-хранителя города? Что, если ночью он заберет свою воду и удерет? А человек из города снова придет и потребует денег? И все же Тун-бао решился – вода, равномерно заполнявшая ток, внушала доверие. Только он непременно придет ночью с мотыгой сторожить ток, чтобы оборотень не унес воду.

Даже не посоветовавшись со снохой и с сыном, Тун-бао попросил Хуана Даоса и Ли Тигра поручиться за него перед хозяином насоса, – причитающиеся восемь юаней с процентами из расчета двадцать процентов в месяц он уплатит немного погодя. Труба тотчас же была доставлена на поле Тун-бао. Когда зашло солнце, рисовое поле Тун-бао было сплошь залито водой. Порой налетал слабый ветерок, и на воде появлялась рябь, похожая на старческие морщины. Радость Тун-бао не могла омрачить даже сноха, ворчавшая из-за нового долга. Спору нет, восемь юаней – деньги большие, но, если рис уродится, разве не смогут они сбыть его по десяти юаней за дань – ведь брали же они в прошлом году даже за неочищенный рис по одиннадцати с половиной юаней. Надежда вновь согрела душу Тун-бао. Однако А-сы почему-то молчал, с тоскою глядя на поле. Почему рис не ожил, а по-прежнему вялый, поникший? Видать, опоздала вода. Жестокое солнце отняло жизнь у нежных хрупких ростков.