Осенний призрак - [117]

Человек в зеленой куртке стонет и еще раз называет свое имя.

— Андреас Экстрём был моим единственным другом, — добавляет он на этот раз.

Йохен.

Пунта-дель-Эсте. Мне следовало держать язык за зубами. Бог знает, как ты вышел на этого типа, Гольдман. Но он тебе понадобился, и ты его нашел, ведь так?

Йерри продолжает бить мужчину, лежащего на земле. Он чувствует под зеленой курткой его мягкое тело.

— Так ты хочешь денег, да? Моих денег? Держись от меня подальше, иначе тебя ждут большие неприятности.

Мужчина продолжает стонать; дождь льет как из ведра.

Йерри садится в машину и наблюдает за человеком в зеленой куртке в зеркальце заднего вида: тот ползет по асфальту, а потом пытается подняться.

Дома, в большом пустом замке, он снова набирает на мобильном номер женщины, которая давно хочет слышать его голос.

Но этот разговор так и не состоится, он останется в голове Йерри беззвучным мысленным диалогом. А потом его заглушит гул работающей газонокосилки и топот босых ног по траве. Эта машина никогда не догонит мальчика, а он никогда не убежит от нее.

66

Аксель Фогельшё слышит звонок в дверь, слабый, словно зов о помощи из давнишнего сна.

«Какому черту я еще понадобился? — думает он, направляясь в прихожую. — Полиция? Когда же они, наконец, оставят меня в покое! Меня, со всеми моими недостатками и ошибками, со всем тем, что я потерял. Журналисты? Надо отключить телефон, выдернуть к черту дверной звонок».

Четвертая власть опять осаждает его. А он так надеялся, что надоел им!

Я тоскую, Беттина, по тебе, по нашему сыну. Это единственное, что мне осталось. И я хочу остаться со своей тоской наедине.

Никогда еще звонок не звучал так пронзительно. Кто это, уличный торговец? Свидетель Иеговы?

Аксель Фогельшё смотрит в глазок, но ничего не видит.

Что за черт?

Он вглядывается внимательнее.

Тишина, и на лестнице, похоже, никого нет. «Кому я понадобился?» — только и успевает подумать он, прежде чем дверь распахивается, ударяя его в лоб. Аксель Фогельшё теряет равновесие и падает на пол.

Лежа на паркете, он видит направленное на него дуло ружья. Перед ним возникает человек с длинными черными волосами и глазами, полными скорби, отчаяния и одиночества.

В домике на поляне по-прежнему темно и тихо. В вечерних сумерках вид у него еще более тоскливый, словно он разделяет горести и обиды своего хозяина и вот-вот готов обрушиться, не в силах вынести их тяжести. Харри останавливает машину. Красный «Гольф» Андерса Дальстрёма нигде не виден.

Полицейские выходят из автомобиля. Малин озирается вокруг, стараясь понять, есть ли кто еще здесь, кроме них.

— Дальстрёма здесь нет, — говорит она наконец. — Где же он может быть?

Она поднимается на крыльцо и заглядывает в дом через окошко во входной двери.

На столе в гостиной мерцает монитор.

Малин берется за дверную ручку. Не заперто.

— Мы не войдем сюда, пока у нас нет ордера на обыск, — предупреждает Мартинссон.

— Ты шутишь?

— Да, я смеюсь над тобой, Малин. Дверь открыта, мы подозреваем кражу со взломом. Вперед!

Они проходят в гостиную и видят оружейный сейф. Малин обхватывает пальцами край дверцы — она разблокирована. Внутри охотничий дробовик. На дне сейфа боеприпасы для какого-то другого ружья, но самого его нет.

«Он взял отсюда ствол?» — спрашивает себя Малин. И вслух:

— Где бы он сейчас ни был, он может быть вооружен.

Она проходит в спальню Дальстрёма. Жалюзи опущены. В комнате темно, холодно и сыро.

На скамье напротив экрана на стене установлен кинопроектор. На полу в беспорядке валяются рулоны кинопленки. Проектор заряжен, и Малин, сама не понимая зачем, включает аппарат.

На экране возникает мальчик. Он прыгает по траве и беззвучно кричит, словно за ним гонится монстр с камерой в руке, готовый наброситься на него, если он споткнется или замедлит бег.

Но вот мальчик останавливается и оборачивается. Он смотрит на того, кто держит камеру, и съеживается, будто в ожидании удара. Глаза его наполняются страхом.

Фильм заканчивается.

Харри кладет руку на плечо Малин.

— Ужасный взгляд, — говорит он.

Они выходят на кухню и смотрят в монитор. Открыт сайт «Желтые страницы». Харри вслух читает адрес с экрана:

— Дроттнинггатан, 18. Аксель Фогельшё. Как это понимать, черт возьми?

— Аксель Фогельшё, — повторяет Малин. — Значит, теперь он решил непосредственно заняться тем, кого считает виновником всех своих бед, человеком, изувечившим его отца, превратившего самого его в садиста.

На лицо полицейского падает свет от монитора, дождевые капли все еще блестят на обритой голове.

— Ты уверена?

— Да, а ты?

Харри кивает.

— Тогда нам надо вызвать подкрепление к дому Фогельшё.

— Так мы и сделаем, — соглашается Малин.

— Я позвоню, — Харри достает телефон, и вскоре Форс слышит, как он разговаривает с координационным центром, а потом со Свеном Шёманом.

— Мы думаем, что это так, — заканчивает Мартинссон, стараясь говорить как можно убедительнее. — Мы очень торопились, не успели позвонить… Сейчас Карин сверяет почерк на письме и дверном щите, — бросает он в сторону Малин.

Молчание.

Вероятно, Свен хвалит Харри и Малин, не забывая при этом сделать выговор: они должны были позвонить ему сразу, как только узнали, что Сикстен Эрикссон — отец Андерса Дальстрёма.