Осенние рассказы - [41]

Мне ужасно хотелось взять папиросу, похвастаться перед друзьями, но я сдержался.

Около пачки папирос были сложены зеленоватые бумажки с плохо пропечатанными полосками. Накладная, — прочел я. — Солярка, три, ноль ноль эл. Чего эл, литров что-ли? От бумажек веяло чем-то официальным, почти секретным, государственным. Буква «Л» большая, с расплывшимся внизу чернильным завитком. Под ней подпись, и еще одна, и фиолетовая печать. И корявые цифры.

Повинуясь какому-то странному импульсу, я схватил разграфленную бумажку, спрыгнул с гусениц в жидкую грязь и спрятался в подвале.

Вскоре появился Валерка.

— Саня, ты здесь, что-ли? — Он напуган. — У папки накладная на топливо из бульдозера пропала, он ругается, злой как черт.

— Накладная? — Мне стало не по себе. — А как она выглядит?

— Не знаю, — Валера начал плакать, размазывая сопли. — Он к мамке как раз приехал в обед с работы, выпил еще как назло, а тут… Он говорит — новый бульдозер, первый день доверили, а теперь с работы вышибут и нам жрать будет нечего.

— Погоди, — я вдруг придумал выход из создавшейся ситуации. — Я когда в подъезд заходил, вот это нашел, — я протянул Валерке листочки, похищенные из бульдозера. — Может это твой батя потерял?

— Ух ты, — Валерка счастлив. — Я сейчас его спрошу, подождешь меня, ладно?

— Пап, пап, — заорал Валерка, протискиваясь через окошечко. — Нашлась, нашлась!

— Твою так. Откуда… — Рев Валеркиного отца проникает сквозь стены.

— Уфф. Успокоился, — доверительно сообщил мне Валерка спустя полчаса. — Ну и натерпелся я страха. Как хорошо, что ты эту бумажку нашел…

— Да ладно, — мне стало стыдно. — Я так и подумал, мол, мало ли, документ все-таки.

* * *

Летом далекого будущего года мы снимали крохотную комнатку в Юрмале. Песчаные дюны, прохладное море, пенистое пиво из автоматов и столовая около станции — все это пролетело как сон. В последних числах августа я вернулся в Москву.

— Хорошо, что ты приехал, — буркнул наш завхоз Алик. — Завтра с утра придет грузовик, поедешь на мебельный комбинат получать лабораторные столы. Больше некому. А столы нужны, сам понимаешь.

Институтский водитель курил и ругался. Мы тряслись где-то на Варшавском шоссе, и наконец свернули на разбитую дорогу, ведущую к унылому комбинату, обнесенному колючей проволокой.

— Мы за столами, — я сунул пачку бумаг усталой женщине средних лет, сидевшей в приемной

— А в бухгалтерии подпись получили?

— Нет еще, а надо?

— Идите в бухгалтерию, пусть они завизируют, потом в транспортный отдел, как транспортный отдел подпишет — снова ко мне, я выдам накладную и поедете на третий склад.

После двухчасовой беготни по кабинетам и ожидания разнообразных ответственных лиц — бухгалтерши, ушедшей на обед начальницы транспортного отдела, перекуривающих грузчиков и прочих, заветная накладная была наконец получена и наш «ГАЗик» оказался около третьего склада.

— Чего забираем, мужики? — Осведомился щупленький мужичок в брезентовой курточке.

— Пять лабораторных столов.

— Это можно, — рассудительно согласился мужичок. — Сейчас, погрузчик освободится… А как насчет, ну сам понимаешь?

— У меня только пятерка, — я с сожалением посмотрел на последнюю бумажку в исхудавшем после отпуска кошельке.

— Не жирно, но тоже сойдет, — подмигнул щупленький работник склада.

— Стой! Куда столы грузите? Где документы? — в складском проходе показался парень в темном халате. Выглядел парень не ахти как: не то уголовник, не то дружинник.

— Не волнуйся, начальник, документы в порядке.

— Накладная, накладная есть? Вы здесь возите туда-сюда, а мне потом разбираться.

— Да вот накладная, все подписи вроде получил. — Я протянул заветные бумажки

— Так… — Вроде все подписали. Ты, друг, слышишь, не обижайся. Эти за бутылку весь склад вынесут. А мне отвечать, понимаешь?

— Валерий Петрович, — крикнула необъятного размера складовщица, вылезшая из здания. — К телефону вас. Директор…

— Сейчас… — буркнул заведующий. — Только подпишу: разрешаю на вывоз, Глазков.

— Знакомая фамилия, — поразился я. — Ты случайно не на Театральном проезде жил?

— Точно, — у парня от неожиданности отвисла челюсть.

— Валерка, а ты меня не узнаешь? Как мы в подвале сидели? Помнишь, я еще накладную твоего бати нашел?

— Е-мое, — протянул Валера. Так ты что, тот самый Саня? Ну ничего себе, не узнать.

— Тебя тоже не узнать. Как живешь-то?

— Нормально. ПТУ закончил, потом курсы повышения квалификации. Вот, заведующим складом работаю. А ты чего, мебель возишь?

— Да нет, обычный сотрудник в НИИ. Просто никого больше на работе не нашлось, вот меня и послали.

— Валерий Петрович, говорят же вам, директор на линии, — зашипела толстая тетка. — Ну сколько можно ждать?

— Да бегу, бегу. Ну пока, Санек, рад был повидаться. Смотри, накладную не потеряй, без нее с территории не выпустят.

— Счастливо, Валерка. Может еще пересечемся.

— А батя-то мой помер, уже лет пять как будет. — крикнул Валерка вслед. — Пил много.

Грузовик выехал к пропускному пункту. Вахтер долго рассматривал накладную, потом махнул рукой, и машина выкатилась на пыльную Московскую улицу. Я тогда подумал, что жизнь наша крутится вокруг проклятых бумажек со штампами и печатями, от свидетельства о рождении до накладной, и круговорот этот передается от отца к сыну.