Осенние перепела - [5]

— Не огорчайся, — утешала она сына, который был удивительно похож на нее. — То ли бывает. Ты еще возьмешь свое, аллах нас не забудет…

Они сидели вдвоем в гостиной. Широкая застекленная дверь балкона, выходившего на улицу, была плотно прикрыта. За окнами хозяйничал ветер, раскачивая ветви деревьев. На небе хмурились тучи, словно они были недовольны тем, что происходило внизу, на земле.

Накануне правительство было вынуждено уйти в отставку. Многие ответственные чиновники, особенно те, кто имел какое-либо отношение к волнениям в зоне канала, были сняты со своих постов.

Мать Исы не видела ничего необычного во всех этих событиях. Она вовсе не склонна была предаваться отчаянию: уже привыкла, что любые приливы и отливы в изменчивой политической обстановке, как правило, были на руку ее любимому сыну. Старая и малограмотная, она тем не менее довольно внимательно следила за происходящим вокруг и неплохо разбиралась во всем, что могло как-то повлиять на положение и судьбу сына. Она искренне гордилась им и слепо верила всему, что он говорил, восхищалась его успехами на служебном поприще. Еще бы, ведь ее покойный муж всю жизнь до самой смерти оставался безвестным маленьким чиновником!

До сих пор Иса умело пробивал себе дорогу, успешно лавируя, преодолевая многочисленные пороги и течения, встречавшиеся на пути. Иногда казалось, что бурные волны политической борьбы вот-вот захлестнут его, но он благополучно выбирался на поверхность, причем каждый раз оказывался на более высокой ступеньке служебной лестницы.

А эта чудесная квартира! Разве она не свидетельствовала об успехах Исы? И эта восхитительная, радующая глаз мебель! Даже паши и министры нередко оказывали честь ее сыну своими посещениями!

Перебирая негнущимися пальцами крупные бусины четок, старая женщина молила аллаха, чтобы последние события закончились благополучно для сына. Она не слишком хорошо понимала, что происходит, и поэтому немного беспокоилась: не виноват ли во всем этом дурной глаз?

— Подумать только, — с раздражением сказал Иса, — не прошло и года, как партия пришла к власти, а нас уже в четвертый раз пытаются отстранить. Но ведь именно мы, и только мы, имеем законное право на руководство страной…

— Ничего, сынок, главное — здоровье, — успокаивала мать.

На лице Исы появилась горькая усмешка. Однако он вовсе не хотел тревожить мать своими сомнениями. Пересилив себя, он довольно бодро сказал:

— Пожалуй, надо воспользоваться представившейся возможностью и заняться личными делами…

Усталые глаза матери оживились.

— Вот это мне нравится, сынок. Тебе давно пора подумать о женитьбе. И девушка есть на примете. Ее отец, безусловно, будет согласен.

Смеясь, Иса спросил:

— А разве не лучше жениться, когда я достигну высокого положения и власти?

Его неожиданная веселость обрадовала старую женщину.

— Твое положение и так очень высокое, — сказала она. — Все знают, что ты первый кандидат на самые ответственные посты. Али-бек Сулейман прекрасно разбирается в этих делах. Он приходится тебе родственником, а твоего покойного отца любил больше всех на свете…

«Да, все это, конечно, верно, — подумал Иса. — Али-бек Сулейман — двоюродный брат отца — важный чиновник, известный в дворцовых кругах. Породниться с ним означало бы оказаться в спокойной гавани, где не страшны никакие политические бури. Что касается его дочери — Сальвы, то это действительно замечательная девушка. Разве можно ее сравнить с сестрой Хасана, которую уже давно прочат мне в жены».

Правда, мать Сальвы только и думает о том, как бы прославиться в кругу своих знакомых. Исе, конечно, повезло, что она, больше чем он сам, уверена в его блестящем будущем и рассчитывает в скором времени увидеть его министром. Когда однажды Иса завел разговор о женитьбе на Сальве, ее мать откровенно заявила, что придает значение не богатству, а положению человека в обществе. Но разве быть чиновником второго класса мало для молодого человека тридцати лет от роду? Особенно ей нравятся молодые люди, получившие образование за границей. Он, правда, не учился за границей, но зато целый год служил в посольстве в Лондоне и даже одно время был секретарем египетской миссии на важных переговорах.

Все, что имело отношение к Сальве, вызывало у Исы искренний восторг. Он вновь и вновь рассматривал ее фотографию, восхищаясь ее красотой.

— Представляешь, я не видел Сальву уже целую вечность! — вдруг воскликнул он, обращаясь к матери.

— Это твое большое упущение. Перегруженность работой вовсе не может служить оправданием. С таким родственником, как Али-бек Сулейман, следует поддерживать близкие отношения…

Иса, однако, скрывал от матери правду. В действительности он уже просил руки Сальвы у ее отца. Сейчас он подыскивал в уме подходящие слова, чтобы рассказать обо всем матери. Но в это время в комнату вошла Умм Шалаби — старая служанка, — сообщившая о приходе его двоюродного брата Хасана.

Противоречивые чувства овладели Исой при этом имени. Но, пожалуй, самым сильным из них была неприязнь к противнику, впрочем, вполне естественная для человека, вкусившего горечь поражения.

В комнату вошел Хасан Али-ад-Дибаг — коренастый молодой человек среднего роста, остроносый, с резкими чертами лица, широким подбородком и ясными, светившимися умом глазами. Хасан был явно в хорошем настроении. Он поцеловал руку своей тетке, тепло поздоровался с Исой, который ответил на приветствие, с трудом скрывая раздражение. Попросив чаю, Хасан сел рядом с Исой. Примерно одного возраста, они волею судьбы или, вернее, политики, занимали разные ступеньки на длинной общественной лестнице. Иса далеко опередил Хасана: он был уже чиновником второго класса, в то время как Хасан по своему положению был равен чиновнику пятого класса. Имея степень бакалавра, Хасан, однако, превыше всего ставил службу в армии.