Осенние цикады - [2]
Укрепление национального самосознания привело в XVIII в. к развитию классической филологии и философии в русло так называемой «отечественной школы» (кокугаку), которая выступила против засилья «китайских наук» — общеобразовательного курса конфуцианских гуманитарных дисциплин. Грандиозные эксперименты по реконструкции, расшифровке и комментированию таких памятников, как «Манъёсю», «Кокинсю» и «Гэндзи моногатари», стали связующим звеном между литературой раннего и позднего средневековья. Они пробудили также интерес к вака. Великие учёные, ревнители «отечественной школы» Камо Мабути и Мотоори Норинага видели в вака, самом представительном жанре национальной поэзии, истоки истинно японского духа (ямато-дамасий). Изучение и сочинение вака стало для всех последователей кокугаку священным долгом, хотя далеко не всегда такое творчество приносило достойные плоды.
Под влиянием идей кокугаку, в борьбе против неоконфуцианства и усиливающихся западных влияний оформилось своеобразное направление дидактической лирики, представленной на страницах нашего сборника в поэзии Мабути, Норинага, Мунэтакэ, Акэми. Отстаивая чистоту родного языка, патриархальное благородство нравов и священный принцип национальной общности, они широко использовали традиционный жанр вака в качестве трибуны для пропаганды своих взглядов, для острой полемики:
(Мотоори Норинага)
Немалую роль в формировании особенностей лирики Одзава Роана, Рёкана, Кагава, Кагэки, Татибана Акэми и Окума Котомити сыграла её преемственность по отношению к хайкай школы Басё, отрицавшей верифицирование по заданному шаблону и требовавшей подлинности чувства. Выдвинутые Басё принципы поэтики («печальное очарование», «терпкость», «лёгкость») высоко ценились поздними мастерами вака и, не будучи приняты как догма, постоянно находили отражение в их творчестве.
Характер вака эпохи Токугава раскрывается в сочетании мощной древнеклассической традиции, с одной стороны, и влияния городской поэзии (хайкай, шуточных трёхстиший сэнрю, комических «сумасбродных вака» — кёка, народных песен) — с другой.
Безусловно, базой для возрождения вака в XVIII и начале XIX столетия послужила испытанная веками классическая поэтика с её «сезонной» образностью, рафинированной лексикон и разработанной системой стилистических приёмов. Как и стихи их предшественников во все времена, сборники Мабути, Мунэтакэ или Кагэки изобилуют хорошо знакомой читателю символикой: аромат отцветающей сливы, шум сосен на ветру, тоскливый клич кукушки, пение соловья, заросшая плющом дверь в хижину отшельника. Часто можно встретить в качестве хонка, «изначальной песни», на которую проецируется образная фактура пятистишия, известные стихотворения из древних антологий — «Кокинсю», «Синкокинсю», «Хякунин иссю». Иногда поэт апеллирует непосредственно к любимым авторам прошлого, как, например, в стихотворении Рёкана, сложенном на могиле Сайгё, или «Старцу Басё» Кагэки. Однако творческое переосмысление традиции приводит к частичному размыванию канона. Очень редко в поздней лирике вака встречаются манерные, вычурные стихи, где ажурность форм заменяла бы глубину содержании и любование удачным тропом превращалось бы в самоцель. Наоборот, стилистические изыски, как правило, подчинены задаче создания весомого, зримого образа, несущего вполне определённую смысловую нагрузку. Традиционный набор поэтических приёмов остаётся почти неизменным, но зато используется он подчас в совершенно неожиданном ключе. Так, например, Рёкан для контраста нередко вводит архаичные, тяжеловесные «постоянные эпитеты» (макуракотоба) в стихотворение о деревенском празднике или в какой-нибудь дзэнский парадокс.
Каждый из поэтов, отказавшись от буквалистского подражания древним, стремится найти свой угол художественного видения мира, хотя вглядываться в явления ему приходится через призму канона.
(Таясу Мунэтакэ)
Сознание сопричастности тысячелетней традиции вака всякий раз придаёт строгость и благородство новому эмоциональному всплеску.
В лирике Мабути и Рёкана, Кагэки и Котомити при всём различии их жизненных позиций доминирует единый принцип макото — истинности и искренности воспроизведения реальных впечатлений. Уставная лексика, канонические тропы, реминисценции из древних памятников — всё это служит лишь средствами живой поэтической экспрессии. Такую же функциональную нагрузку несёт в некоторых случаях и подробное название-интродукция.
Восхищаясь безыскусной красотой песен «Манъёсю», утончённостью «Кокинсю» и «Синкокинсю», мастера позднего средневековья стремились направить поэзию вака в повое русло, приблизить её к современности. Переосмысливая понятия «высокого» и «низкого», «поэтического» и «не поэтического», они создавали своё искусство на основе всего лучшего, что могли дать им предшественники.
