Щелкнул замок и дверь открылась. В сумерках затемненного коридора Андрей увидел среднего роста мужчину лет сорока, с выдающимся чубом, которому позавидовал бы любой казак и шрамом на правой щеке, из-за которого на лице Сёмы постоянно присутствовала половинка улыбки. За этот чуб и схватил его левой рукой Михаил, вытащив на лестничную площадку и приставив к левому глазу пистолет, который он держал в правой руке.
— Сколько человек в квартире? — спокойно и буднично спросил Щепу Михаил, чуть сильнее вжимая ствол в глаз.
— Че... че... тве, — пролопотал он.
— Где они? — продолжил Щербаков.
— В ко... комнате, у меня в комнате все.
— Сколько стволов?
— Два, у меня и у Аркаши.
— Уже один, — сказал Михаил, доставая у Сёмы из-под брючного ремня наган. — Где Аркаша сидит?
— Возле окна, справа, он один, сразу увидите, с усами.
— Что с женщиной?
— Я... я... Мы не хотели, Ирка сама, я ее случайно подстрелил, кто ж знал, что она помрет сразу... А тех Аркаша хотел, это не я...
— Что с теми, что в комнате? — тряхнул его за чуб Михаил.
— Ничего, они там сидят, не высовываются.
— Что ж, Сёма, пойдем, — и Михаил толкнул его вперед стволом пистолета. — Мои слева, твои справа, — тихо сказал он Андрею, хватая Щепу за ворот.
Тот, как загипнотизированный, пошел перед Михаилом и открыл дверь в свою комнату. За столом сидели четверо мужчин, в этот момент поднявшие стаканы с водкой, собираясь чокнуться. Михаил толкнул Сёму вперед, так что тот упал на пол прямо перед столом, шагнул влево, освобождая место Андрею и они начали стрелять почти одновременно, как и договаривались. Аркаша, у которого и вправду за поясом торчал наган, дотянуться до своего ствола не успел и сейчас лежал на столе лицом вниз, под ним расплывалась лужа крови. Еще двое упали на пол и не шевелились, и только тот, по которому Андрей стрелял первым, лежал на полу у окна и хрипел, подергивая левой ногой. В воздухе витал густой запах сгоревшего пороха, крови, разлитой водки и дерьма. Сёма Щепа лежал на полу, куда его толкнул Михаил и испуганно пялился в ствол Андреевой Беретты. Андрей шагнул поближе к нему и выстрелил в лицо.
— Всё, готовы, — сказал Михаил, подойдя к столу и посмотрев на лежавшие на полу тела. — Дверь только закрой, чтобы девчонки не увидели.
Закрыв дверь в первую комнату поплотнее, Андрей подбежал к третьей двери и закричал, застучав в нее кулаками:
— Лена, Настя, я здесь! Это я, Андрей!
__________________________________
[1] 16 октября 1941 года — единственный день в истории московского метрополитена, когда он был закрыт: готовились к подрыву тоннелей.
[2] Мотоцикл ПМЗ-А-750 в конце тридцатых стоил 7760 рублей, примерно 25 средних зарплат рабочего.
И время убивать и вдохновляться...
16 октября 1941 года
Из-за двери послышалась возня и Андрей услышал голос Насти:
— Дядя Андрей, это ты?
— Я, Настенька, я! С вами всё в порядке?
— Да. А эти где? Это ты стрелял?
— Эти уже не помешают. Выходите, поедем домой.
— Сейчас, мы тут завалили дверь, теперь эту кучу разобрать надо, — сказала Елена.
— С вами точно всё в порядке? — спросил Андрей.
— Да. Теперь да, — ответила она.
За дверью слышались громкие звуки: то гром, то стук, что-то падало и звенело. Подошел Михаил, успевший бегло осмотреть квартиру, громко сказал в сторону комнаты:
— Лена, Настя, здравствуйте, выходите уже быстрее! — и добавил намного тише, почти шепотом, Андрею на ухо. — Женщину нашел, в кладовке, я закрыл ее там, чтобы девчонки не увидели, очень уж они ее... Пойду, хоть руки помою, за урода этого держаться пришлось, тьфу, мерзко.
Наконец, после того, как еще что-то за дверью с шумом загрохотало, щелкнул замок, дверь приоткрылась немного.
— Помогите, никак открыть не можем, как мы хоть этот комод сюда задвинули, — кряхтя, сказала Елена.
Андрей с Михаилом нажали со своей стороны, и в образовавшуюся щель буквально протиснулись Елена с Настей и сразу же бросились обнимать Андрея.
— Спасибо тебе, что выручили нас, не бросили. Ты извини, что так получилось. Из-за дури моей вот в такую историю влипли, мы же...
— Ерунда всё, Лена, какая же ерунда! Главное, что с вами всё в порядке, — оборвал ее Андрей, прижимая к себе и целуя в щеку.
— А меня никто не целует, а я ведь тоже участвовал в спасении, — подал голос Михаил.
Настя и Елена повернулись к нему и, обняв, вместе поцеловали его в обе щеки.
— Ой, спасибо, дядя Миша! — сказала Настя. — Мы про тебя всегда помним.
Михаил от поцелуев и комплиментов буквально расцвел, но тут же снова посуровел и сказал:
— Так, надо отсюда уходить быстро, давайте собираться. Забирайте свои вещи. Если кому надо в туалет или умыться, делайте свои дела и пойдемте. Очень уж мы тут нашумели. Только прибраться надо сначала.
Тут же он пошел в ванную, взял чье-то полотенце и начал методично, ничего не пропуская, вытирать всё, чего они могли касаться.
— Лена, не стой, помогай, вытри в комнате всё, что вы трогали, — бросил ей второе полотенце Михаил. — Андрюха, открой дверь пошире, а то туда не пройти.
— Зачем? — Елена с растерянным видом держала пойманное полотенце.
— Лена, никто не должен знать, что вы и мы здесь были. Вытирайте, ничего не пропускайте.
