Они уже договорились сходить по очереди по домам для того, чтобы пообедать и немного обогреться и Андрей как раз начал проводить жеребьевку путем вытаскивания короткой спички, и они не заметили, как к ним подошла запыхавшаяся Надежда Борискина.
— Здравствуйте, — поздоровалась она со всеми, — как вы тут? Ребята, я к вам, — жена председателя обратилась к Андрею с Михаилом, — вы бегите домой сейчас, там пришла женщина из города, ищет вас срочно, говорит, что ее зовут Даша и вы ее знаете. Я её отвела к вам домой, она промокла вся. Обед готовится, вам скоро принесут, хоть согреетесь, — сказала она остальным.
Но Андрей не стал ее дослушивать и изо всех сил побежал к их дому. Дважды он падал, поскользнувшись, поднимался и опять бежал. Михаил, сначала бежавший рядом, быстро отстал и догонял его где-то сзади.
Дарья сидела на кухне, закутанная в одеяло, мокрые волосы свисали с головы, у ног расползалась грязная лужица, а возле нее хлопотала Тамара Михайловна, сунув ей в руки кружку с горячим чаем.
— Сейчас, девонька, потерпи, вода нагреется, помоем тебя, я тебе потом переодеться найду. Что ж ты так, раздетая, даже без платка, чуть не босиком...
Андрей, едва вбежав в дом, бросился к ней и схватил ее за плечи
— Даша, где Лена? Настя? Что с ними? — крикнул он.
Но Дарья не могла ничего сказать: она еще не успела согреться, ее трясло не только от холода, но и от эмоций. Одной рукой она придерживала сползающее одеяло, а другой пыталась удержать кружку с чаем.
— Чай после. Коньяку ей налейте, Тамара Михайловна, — забрал он кружку, из которой на пол выплескивался чай и, взяв у домработницы стакан, в который та щедро налила коньяк, влил его содержимое в рот Дарье.
Глотнув его, она закашлялась, слезы из глаз полились еще сильнее, но дрожать Дарья быстро перестала.
— Даша, скажи мне, где Лена с Настей? С ними всё в порядке?
— Они на Малой Грузинской, там возле собора, недалеко... Они у подруги моей, Ирины. Мы вчера к ней пошли переночевать, у меня Терентьич буянил, — начала рассказывать она.
— Я знаю, давай дальше.
— Ночью к соседям пришли какие-то, не знаю кто, шуметь начали, Ира пошла их успокоить, а они... Они там стреляли... И я не знаю, что с ней..., с ними, — Дарья опять зарыдала.
— Даша, рассказывай же, не тяни! Что дальше случилось?
— Мы заперлись, а эти, они ломиться начали, мы тогда дверь комодом подперли, они открыть не смогли, кричали, угрожали нам, потом сказали, что мы рано или поздно всё равно выйдем... И они там до сих пор, мы слышали как они буянят, ругаются, дерутся между собой, стреляют... Целую ночь мы не спали, боялись, что они ворвутся, они же выпьют, песни поорут, а потом к нам подойдут и спрашивают, когда мы выйдем уже. Утром решили выбираться как-то и идти к вам, связали всё, что можно, пододеяльники, шторы и простыни, чтобы вылезти на улицу, там же четвертый этаж, я первая полезла, очень страшно было, а у самой земли оборвалось всё, я упала, в грязь прямо, а Лена с Настей там и остались, вылезть уже не смогли. — она всхлипнула. — Я побежала в милицию, а там нет уже никого, участок разгромленный весь, окна выбиты, внутри гарь какая-то. Я тогда к вам побежала, мы же у вас были тогда, я дорогу помню. Я к вам долго добиралась, метро ведь закрыто, транспорта нет никакого, все как с ума сошли, — уже в полудреме, шмыгнув носом, сказала Дарья, заваливаясь набок.
Из-за спины Андрея шагнул запыхавшийся Михаил и подхватил Дарью. Оказалось, Андрей не услышал, как тот зашел.
— Даша, не спать! Не время! — встряхнул ее Михаил.
— Я и не сплю, — сонно сказала Дарья.
— Так, быстро, адрес!
— Я не помню номер дома, там после собора во двор и направо.
— Рисуй! На вот тебе, бумагу, карандаш. Смотри, вот Малая Грузинская, вот собор, вот улица Климашкина, или как она сейчас называется?
— Коммунистический переулок, — тихо сказала Дарья.
— Хорошо, Коммунистический. Куда идти?
— Вот сюда, здесь дом пятиэтажный, из красного кирпича, возле него повернуть и во дворе вот так этот дом стоит, тоже пять этажей, возле подъезда ёлка растет, высокая, ее издалека видно, она одна там, — нарисовала Дарья.
— Так, с домом уточнили, теперь квартира.
— Первый подъезд, там, где ёлка, четвертый этаж, прямо, одиннадцатая квартира.
— Хорошо, Даша, молодец. Рисуй теперь, где и что там в квартире.
— Ой, я не помню, — заплакала Дарья.
— Даша, соберись! Представь, что ты зашла в эту квартиру, ты же там не раз бывала, — подсказал Андрей.
— Вот так коридор, налево кладовка какая-то, потом поворот направо, здесь одна комната, потом кухня, потом еще комната, тут еще поворот, там ванная и туалет. А здесь справа четыре комнаты. Вот здесь, в третьей комнате, мы и сидели. А эти в первой, после поворота, но они и на кухне шумели, и в коридоре, и везде. Что теперь будет? — опять заплакала Дарья.
— Подожди реветь. Сколько их? — спросил Михаил.
— Четверо. Или пятеро. Я не знаю, я их не видела.
— А в комнате что?
— Да просто там всё, прямоугольная, как у всех, вот дверь, вот окно, тут щкаф стоит, всё просто, — Дарья нарисовала и план комнаты.
— Хватит уже девку мучить, дайте я ее хоть помою, она ж промерзла вся, — отодвинула мужчин в сторону Тамара Михайловна. — Пойдем, Дашенька, пойдем, я и воды набрала уже, погреешься хоть, я тебе и переодеться приготовила, а то этим иродам всё равно, что ты замерзла вся и заболеть можешь, — и она увела разомлевшую от тепла и коньяка Дарью в ванную.
