Осень сорок первого, или Возвращение осознанной необходимости - [13]

— Про милицию это она очень хорошо придумала. С милицией представление получится еще интереснее. Пойдем вон, на лавочке посидим, подождем представителя власти, — предложил Михаил. — В ногах правды нет.

— А в чем есть?

— Кто ж его знает, но точно не в ногах.

Они присели на лавочку, сняв с нее плетеную корзину с падалицей. Женщина, обескураженная их поведением, ненадолго замолчала, а после перешла в атаку:

— Чего приперлись? Давайте отсюда, вас никто не звал! Сейчас милиция придет, они вас быстро на место поставят! С тебя, белобрысый, за тот раз еще спросят, ты мне платье новое на клочки порвал, за всё заплатишь!

— Вы, гражданка, кричать перестаньте. Милицию Вы правильно вызвали. Милиция нам всем очень нужна сейчас, — сказал Михаил, доставая из кармана удостоверение НКВД.

Баба, увидев удостоверение, тут же закрыла рот, внезапно передумав что-либо говорить, побледнела и, прислонившись к стене дома, начала медленно сползать на землю.

— Гражданка, прекращайте здесь изображать умирающего лебедя. Вон, как раз милиционер пришел, Вам ему очень много рассказать придется сейчас, — сказал Михаил, кивая на входящего в калитку милиционера.

Тот подошел и, козырнув, представился:

— Старшина милиции Голиков. Что здесь у вас случилось? Чего кричала, Степанова?

— Майор госбезопасности Щукин, — представился Михаил, показывая удостоверение. — Вот, зашли к гражданке по поводу лжесвидетельства и оговора разобраться. Гражданка Степанова двадцать четвертого августа сего года подала в органы НКВД заявление на гражданку Бугаеву, содержащее заведомо ложные сведения и пыталась завладеть вещами гражданки Бугаевой, надеясь на то, что та в ближайшее время будет отбывать срок наказания. Однако, органы государственной безопасности разобрались в этом деле и гражданка Бугаева в настоящее время очищена от всяких подозрений. Поэтому мы с товарищем зашли к гражданке, — тут Михаил сделал паузу и посмотрел на съежившуюся бабу, лицо которой приобрело зеленовато-серый оттенок, — Степановой за вещами товарища Бугаевой, которые та оставила у нее.

— Ой, так я ж отдам всё, как есть отдам, нешто ж я чужое взять, да никогда в жизни, — женщина по стенке мелкими шажками начала пробираться к входу в дом.

— Вы знаете, старшина, там принято решение, — Михаил посмотрел вверх, указывая, где именно это решение принимали, — хода делу не давать. Вы же участковый здесь?

— Так точно, — милиционер ел высокое начальство глазами и всем своим видом показывал преданность и понимание задачи, которую сейчас на него возложат.

— Расслабьтесь, старшина, мы здесь, скорее, с неофициальным визитом. Зовут Вас как?

— Михаил. Петрович, — отчеканил милиционер.

— Вы случайно не родственник Аркадию Петровичу? — внезапно спросил Михаил.

— Не, Аркадий Петрович, он же курский, они сюда перед империалистической переехали, но жили на одной улице, так что знаком я с товарищем Гайдаром.

— Хорошо. Так вот, Михаил Петрович, — Михаил приобнял милиционера за плечи, — делу ход решили не давать, но Вы тут на месте, пожалуйста, за этой Степановой проследите. Это моя личная просьба. Очень уж она противная баба, как мне кажется. Постарайтесь, старшина, чтобы гражданка Степанова не забывала о том, что у нас есть кому поставить ее на место. Договорились?

Гражданка Степанова в это время выволокла из дома два чемодана.

— Вот, всё, до последней ниточки. Как на духу, ничего не утаила, всё здесь. Простите заради бога, бес попутал, — заикаясь, забормотала она и мелко закрестилась трясущейся рукой, кланяясь в сторону церкви.

[1] Густой прибалтийский акцент и далее сопровождает речь доктора, но для удобства всех участников процесса предлагаю самостоятельно представлять его, читая книгу.

Глава 5

В дешевых кабаках, в бормочущих притонах,

В ночлежках для ночей бессонных

17 сентября 1941 года

Чемоданы, хоть и достаточно объемные, особой тяжестью не отличались. Открыв один, Андрей увидел детские вещи и обувь.

— Здесь — Настины, у тебя, значит, Дарьины. Пойдем?

— Ну что, Михаил Петрович, мы пойдем, пожалуй, — сказал Михаил, обращаясь к милиционеру, — Вы уж тут без нас дальше.

Он подхватил оставшийся чемодан и, не глядя на вытянувшегося по стойке «смирно» и отдающего честь старшину, пошел вслед за Андреем к калитке.

Когда они отошли немного, Андрей спросил:

— Так как там, Миша, у чекистов прошло, расскажешь?

— Да что там рассказывать, страна непуганых идиотов. У них же тут старший лейтенант отделением заведует, а на пороге вдруг целый майор с письмом от Меркулова [1] появился. Понятное дело, сейчас в связи с войной и стройкой этого узла связи [2] сюда начальство и побольше майоров залетает, но страх перед большими чинами никуда не делся. Ну а после всё просто — начальник дал команду, подчиненные отработали. Уголовное дело никто не завел в запарке, бросили в камеру и мариновали, пока очередь не дойдет, даже не допросили ни разу. Бумаги я, помахивая письмом Меркулова, изучил, да там и бумаг этих три листочка, фигня. Записали, что сведения не подтвердились и в архив папочку отправили. Всё, конец истории. Дарья Андреевна Бугаева отныне свободный человек и органы государственной безопасности принесли ей извинения за доставленное неудобство.