Осень - [13]

— Как, тебе не разрешают выходить? А мы-то думали, что тебе самому нравится сидеть дома! — с удивлением сказал Цзюе-минь.

— Отец обо мне заботится. Он говорит, что у меня слабое здоровье и мне лучше спокойно сидеть дома. Как-то он заикнулся было о том, чтобы я ходил к вам заниматься, но, увидев, что здоровье мое ухудшилось, больше уже не вспоминал об этом, — уныло пояснил Мэй.

Цзюе-минь подумал, что юноше в семнадцать лет не пристало так говорить, слова Мэя произвели на него неприятное впечатление, но он не стал спорить и спросил:

— Почему же дядя не пригласит врача?

Мэй покраснел и ничего не мог ответить. Лишь через некоторое время он промямлил:

— Я ведь не болен. Отец говорит, что если я спокойно поживу год-другой, то все будет в порядке.

— Но ведь ты уже больше года живешь спокойно, и сейчас тебе должно быть лучше, — с иронией заметил Цзюе-синь. Он в душе осуждал этого юношу за то, что тот заблуждается.

Помолчав, Мэй смущенно произнес:

— А мне уже лучше.

Цзюе-синь, опасаясь, что Цзюе-минь снова начнет нападать на Мэя, вмешался в разговор:

— Мэй, возьмись-ка за весла.

— Я не умею, греби лучше ты, — покачал головой Мэй.

— В таком случае, Цзюе-минь, ты возьми весла. Я больше не буду грести, — сказал Цзюе-синь и неторопливо встал.

Девушки, которые были на другой лодке, увидели, что Цзюе-минь меняется местами с Цзюе-синем. Всегда находчивая Шу-хуа рассмеялась:

— Цзюе-синь, что ж ты не гребешь? А я как раз собиралась соревноваться с тобой.

— Ну, это очень просто. Соревнуйся со мной, — с вызовом ответил только что севший на весла Цзюе-минь.

— С тобой не буду. Ты — вроде Цзюе-ина: гребешь так, словно за тобой кто гонится, — со смехом отказывалась Шу-хуа.

Все засмеялись.

— Где уж тебе до меня! Я тебя обгоню в два счета! — подзадоривал сестру Цзюе-минь.

Ну, это мы еще посмотрим! Не думай, что я стану терпеть насмешки и меня можно испугать, — задорно, с гордостью отвечала Шу-хуа и тотчас же сильным ударом весел послала лодку вперед.

— Вот теперь я узнаю свою сестру, — захлопал в ладоши Цзюе-минь. Он вовсе не собирался догонять ее и не спеша работал веслами.

— Барин, что же вы не догоняете барышню? — спросила с кормы Ци-ся.

— Не стоит, Цзюе-минь. Приятнее плыть тихонько, — сказал Цзюе-синь.

Отплыв немного, Шу-хуа заметила, что Цзюе-минь не догоняет ее. На лбу у нее выступили бусинки пота, руки слегка ныли. Она почувствовала усталость. Бросив весла, она крикнула:

— Цзюе-минь, ты проиграл! Струсил, не решился догонять!

Цзюе-минь что-то прокричал в ответ, но Шу-хуа не расслышала.

Впереди с одной стороны был павильон, с другой — высокая каменная стена, а вдалеке виднелись силуэты арочного моста и беседки в центре озера.

— Барышня Шу-хуа! Давайте пристанем у павильона, — предложила Цуй-хуань.

Шу-хуа не отвечала: ее внимание было приковано к лодке Цзюе-миня. Цинь, занятая разговором с Юнь, машинально ответила: «Хорошо». Цуй-хуань направила лодку к павильону и причалила прямо под его окнами. Вокруг были заросли лотоса, и летом, во время их цветения, поверхность воды казалась сплошным зеленым ковром, усыпанным розовыми цветами.

Цзюе-минь, услышав, как хвалится Шу-хуа, вдруг оживился и приказал Ци-ся:

— Греби сильнее! Мы сейчас их догоним! — и с силой налег на весла. Две пары весел дружно ударяли по воде. Оба гребли с увлечением. Цзюе-минь не прислушивался к разговору Цзюе-синя с Мэем, они разговаривали очень тихо. Он любовался окружающей природой. Вскоре их лодка приблизилась к павильону.

— А, Цзюе-минь! Наконец-то! А я тебя заждалась, — самодовольно и насмешливо протянула Шу-хуа.

— Это не считается. Вот теперь мы посостязаемся, — покачав головой, сказал Цзюе-минь и, подзадоривая ее, добавил: — Ну-ка, берись за весла. Чего здесь стоять? Погоди! Проиграешь, не пеняй тогда на меня.

— Э, нет, меня не проведешь, — смеясь возражала Шу-хуа. — Остановись, я с тобой соревноваться не буду.

— Ты не хочешь, а я хочу. Жду тебя у рыболовной беседки, — подзадоривал ее Цзюе-минь, едва сдерживая смех. Он налег на весла, и лодка тронулась.

— Видишь Цинь, как Цзюе-минь меня обижает? Говорит, что этот раз не считается. Ты проучи его как следует, — сказала Шу-хуа, выместив свою досаду на Цинь, когда лодка Цзюе-миня отплыла.

Цинь слегка покраснела, но притворилась, что не понимает:

— Какое это имеет отношение ко мне? Что ты меня приплетаешь?

— Потому что Цзюе-минь слушается только тебя. Кто, как не ты, может его проучить? — возразила Шу-хуа.

— Господи, вот и договорились. Погоди, я укорочу тебе язык, — сердилась раскрасневшаяся Цинь.

— Серьезно? — поддразнивала Шу-хуа.

— Юнь, посмотри-ка на нее. Взрослая девушка, а ведет себя, как девчонка. И ни побранить ее нельзя, ни высечь. Просто не знаю, как ее проучить, — словно не слыша Шу-хуа, обратилась Цинь к Юнь.

Юнь, не выдержав, прыснула, Цуй-хуань и Шу-чжэнь тоже рассмеялись.

— Не слушай ее, Юнь, а то попадешь впросак, — засмеялась Шу-хуа, и, не желая оставаться в долгу, продолжала спорить. — Вы только послушайте ее. Цзюе-минь и то не осмеливается говорить со мной таким тоном. — И увидев, что Цинь не обращает на нее внимания и смотрит на каменную стену, заносчиво сказала: — Цинь, мне действительно хочется, чтобы ты меня проучила. Я сама знаю, что слишком плохо разбираюсь в приличиях.