Осажденная Одесса - [39]

— И перемалываем потихонечку, — бросил кто-то реплику.

Признание Ставкой важности боев за Одессу, спокойный тон телеграммы — все это ободрило нас. Ведь мы, докладывая в Ставку об отходе наших войск от намеченной линии обороны, очень тревожились: а вдруг получим упреки?

Вторая часть телеграммы заставила нас серьезно задуматься. В ней говорилось, что оборона рубежей, прикрывающих Одессу с северо-востока и юго-запада, недостаточно упорна, в результате этого противник овладел районами Гильдендорф и Ленинталь и держит Одессу под артиллерийским огнем. По имеющимся данным, противник группирует для наступления на Одессу крупные силы артиллерии, подтягивает еще две пехотные дивизии.

Маршал Шапошников предлагал:

1. Организовать 2–3 мощных налета авиации Черноморского флота, артиллерии кораблей и береговой обороны на позиции противника. Взаимодействуя с этими средствами, войскам ООР возвратить утраченные позиции в районе хуторов Вакаржино, Фрейденталь, Ленинталь и уничтожить противника, просочившегося в направлении Дальника.

2. Потребовать от войск предельного упорства а обороне каждого метра пространства, повседневно укреплять и совершенствовать занимаемые позиции.

3. Использовать все возможности Одессы для постройки на передовых позициях прочных укрытий из металла, бетона, подручных материалов. Привлечь к полевым оборонительным работам все силы населения, кадры специалистов флота, сухопутных войск, тыловых учреждений.

4. Пополнить убыль в командном составе за счет местных ресурсов.

В сужении фронта обороны Ставка не упрекала Военный совет ООР. Но нам ставилась конкретная задача: возвратить утраченные позиции имеющимися силами, отбросить противника на такое расстояние, с какого он не мог бы обстреливать порт артиллерийским огнем.

Но как мы могли решить эту задачу, совершенно не имея резервов? Однако Ставка требует, зная об отсутствии их из наших же телеграмм. Значит, недоразумения никакого нет, задача должна быть выполнена. И мы не теряли надежду получить одну, только одну дивизию. Филипп Сергеевич тоже согласился, что без этого наступать нельзя.

Мы начали всерьез продумывать вопрос о высадке десанта в тыл противника восточнее Новой Дофиновки и одновременной наступательной операции силами ООР в восточном направлении. Но общее мнение склонялось к тому, чтобы высаживать десант не у Новой Дофиновки, а в районе Григорьевки.

С опозданием прибывший на заседание секретарь обкома партии Колыбанов, волнуясь, рассказал о жертвах вражеских налетов, о разрушенных артиллерией жилых домах, об огромных потерях среди гражданского населения. Все это ни для кого не было новостью: враг и днем и ночью совершал налеты на Одессу. В наших оперативных сводках тех дней можно было прочитать такие горькие строки: «Авиация противника с наступлением темноты возобновила налеты на Одессу, артиллерия противника продолжает методически обстреливать различные районы города. В результате бомбардировки с воздуха и артобстрела в Одессе разрушено 59 зданий, возник 21 пожар, убито 92, ранено 130 человек гражданского населения». «Днем 15 Ю-88 бомбардировали Одессу. Затем 50 бомбардировщиков вновь совершили налет на город. В городе убито и ранено более 300 человек. Большие разрушения, много пожаров».

Обсудив уже после убытия командующего результаты налетов авиации на Одессу, мы решили просить Военный совет Черноморского флота нанести мощный воздушный удар по цитадели Антонеску — Бухаресту и вместе с бомбами сбросить листовки с пояснением: «За многострадальную Одессу». Мы надеялись, что ответные удары по Бухаресту в какой-то мере повлияют на правителей фашистской Румынии и вынудят их воздержаться от варварского разрушения города и убийства мирных жителей. Мы были удовлетворены, когда получили ответ Военного совета флота: «Вашу просьбу выполним».

10 сентября 1941 года пришло донесение командира Тендровского боевого участка: противник продолжает двигаться на Малые Копани, Келегей и Скадовск; части 9-й армии отходят на восток.

Тендра надежно прикрывала коммуникации, связывающие Крым и Кавказ с Одессой.

На поддержку Тендровского боевого участка Военный совет Черноморского флота бросил Дунайскую военную флотилию. Народный комиссар Военно-Морского Флота потребовал от Военного совета Черноморского флота удерживать до последней возможности Скадовск и Кинбурнскую косу. Командующий флотом приказал командиру Тендровского боевого участка не допускать эвакуации с островов Березань и Первомайский, организовав прочную оборону их. А 12 сентября мы узнали, что наши части оставили Скадовск, противник сосредоточил на Каховском плацдарме до пяти пехотных дивизий, мотомехдивизию, два танковых полка и наступает на перекопском и мелитопольском направлениях.

Эти известия усилили нашу тревогу за судьбу Крыма, захват которого был бы ударом и по Одессе. Но мы утешали себя не только верой в войска, обороняющие Крым, в береговые батареи, прочно зарытые в землю, а надеялись и на естественные трудности, связанные с форсированием Перекопа.

* * *

Положение в Одессе ухудшалось между тем с каждым днем.

12 сентября противник продолжал сосредоточивать войска в районе Ленинталя и в течение дня предпринимал попытки расширить фронт и войти в район Сухого лимана.