Осажденная крепость - [3]

Предупредим и второй возможный вопрос: почему в разговорах персонажей романа, людей в основном молодых, не возникает тема призыва в армию, никто не выражает желания отправиться на фронт? С одной стороны, это характеризует их умонастроение, уровень осознания нависшей над родиной опасности. Но нужно учесть, что в Китае всеобщей воинской повинности не существовало, армия пополнялась главным образом путем вербовки. Всегда находилось достаточное количество неимущих, готовых служить за ничтожное жалованье или просто за еду. Офицерская же карьера многим казалась и престижной и выгодной. Мобилизация касалась в основном вспомогательного персонала — носильщиков, ездовых, грузчиков, привлекавшихся для участия в той или иной конкретной операции. Мало-мальски образованных людей, обладавших дефицитными, престижными профессиями, она, как правило, не касалась.

В Шанхае Цянь Чжуншу ждали письма и телеграммы отца из Хунани. Он сетовал на ухудшившееся здоровье, настойчиво убеждал сына жить рядом с отцом, приехать на работу в педагогический институт, ректор которого Ляо Маожу, старый друг дома, предлагал Чжуншу должность декана факультета английского языка. Цянь внял этим резонам и отправился в трудное и долгое путешествие в захолустный городок в юго-западной Хунани. Позднее читатели его будущего романа непременно заметят, что герой тоже едет из Шанхая в Хунань и с той же целью. Многие эпизоды путешествия и описание нравов, царящих в институте, в который приехал Чжуншу, нашли через шесть лет отражение в его книге. И сколь искренно ни предостерегала бы Ян Цзян против отождествления персонажей и ситуаций романа с реально существовавшими лицами и подлинными событиями, автобиографический элемент в этих главах ощущается весьма отчетливо.

Опираясь на это предостережение, можно предположить, что образ Гао Сунняня в романе — лишь сатирическое преувеличение, что ректор Ляо Маожу не имел с ним решительно ничего общего. И все равно пребывание в этом тесном мирке, в городе, отделенном от ближайшей железнодорожной станции — не говоря о культурных центрах — горными цепями и речными потоками, вскоре стало тяготить Чжуншу. Уже на следующий год он сделал попытку вернуться в Шанхай, но безуспешно: сухопутная дорога оказалась перерезана. Лишь летом 1941 года через провинцию Гуанси и занятый тогда французами Северный Вьетнам он добрался до побережья и поплыл домой. А в Шанхае его ждало новое приглашение из Юньнани от Объединенного Юго-Западного университета, в который входил и Цинхуа. Военное лихолетье собрало там лучшие интеллектуальные силы, там было интересно жить и работать.

Однако судьба распорядилась иначе. 7 декабря вероломным нападением Японии на американский флот началась широкомасштабная война на Тихом океане. Выехать из Шанхая стало невозможно, «одинокий остров» — так называли неоккупированную, управлявшуюся до того иностранцами часть города — перестал существовать. Всюду стали хозяйничать японцы и во всем им послушные органы власти Нанкинского коллаборационистского правительства во главе с Ван Цзинвэем, некогда левым гоминьдановцем, в ходе борьбы за власть с Чан Кайши докатившимся до прямого пособничества захватчикам.

Цяню пришлось искать занятие и средства к существованию. Помогло то, что интервенты и их пособники, свирепо карая за малейшее проявление протеста, одновременно изображали из себя друзей и покровителей китайской культуры и науки. В городе продолжала работать часть учебных заведений, действовали театры, издавались журналы и книги. Конечно, лицам, известным в прошлом прогрессивными взглядами, доступ в них был закрыт. Многие из таких людей, как замечательный ученый-литературовед и писатель Чжэн Чжэньдо, вынуждены были перейти на нелегальное положение. Другой славный представитель мастеров китайской культуры, непревзойденный исполнитель женских ролей в традиционном театре Мэй Ланьфан отрастил себе бороду, чтобы не выступать перед врагами своей родины. Менее известные (и более нуждающиеся) литераторы и артисты вынуждены были избегать сколько-нибудь «опасных» злободневных тем, уходить в своем творчестве в глубь веков, сочинять приключенческие повести и любовные истории. В театре ставились развлекательные пьески или мелодрамы.

В это самое время начала свою недолгую карьеру драматурга Ян Цзян. На общем фоне ее комедии «Полное удовлетворение» и «Непредвиденные последствия» выделялись хорошим литературным вкусом, живостью ведения интриги. Их темы и сюжеты были во многом традиционны — вознагражденная верность и наказанное кокетство, беспричинная ревность и хитрости, приводящие к непредвиденным результатам. В то же время точные житейские наблюдения, юмор способствовали их успеху у зрителей, обеспечивали приличные сборы. Кроме того, Ян Цзян давала уроки языка, а ее отец уступил Цянь Чжуншу свои часы занятий в Фуданьском женском колледже. Прежнего достатка в семье, в которой появилась дочь, уже не было, но концы с концами сводить все же удавалось.

Тянулись годы; где-то грохотала война, казавшаяся нескончаемой, судьба не предвещала просветов, не сулила перспектив. Свои тогдашние настроения Цянь Чжуншу выразил в двустишиях классического стиля, построенных по принципу параллелизма: «Уплыть бы на плоту в лазурь к Млечному Пути, да нет больше дорог; Войти хоть бы во сне в красный терем, да не знаю, какой искать ярус». И еще: «Сердце, словно алый абрикос, трепещет от приближения весны, А перед глазами словно сливовые дожди — чуть развиднеется и опять льет». Что можно было противопоставить унынию и мраку? Погружение в науку, увлечение творчеством.