Осажденная крепость - [2]

Китай, который покидал двадцатипятилетний Цянь Чжуншу, разительно отличался от того, каким он был четверть века назад. Монархию сменила парламентская республика, которую тут же стали растаскивать на части генеральские клики. Как очистительная гроза, прошумело «движение 4 мая» 1919 года, нанесшее сильнейший удар по всей системе феодальной идеологии и культуры и открывшее широкую дорогу для распространения современных научных, философских и политических взглядов. Зародилось и набирало силу революционное движение, кульминацией которого стала революция 1925—1927 годов. Но ее рабоче-крестьянский авангард, ведомый коммунистами, не смог одержать верх — власть перешла к помещичье-буржуазному гоминьдану, хотя в сельских районах вооруженная борьба народа продолжалась. В наиболее развитых приморских провинциях возникала, часто при участии иностранного капитала, современная промышленность. Но над страной вставала тень все более усиливавшегося соседа, Японии, правящие круги которой рассматривали Китай как свое «естественное» достояние и стремились прибрать его к рукам.

Быть может, еще более разительными были перемены в сфере культуры. Мало кто уже прикасался к тем книгам, которыми в отроческие годы увлекался Цянь; более того, почти вышел из употребления архаический язык, на котором они были написаны. На смену ему пришел иной — близкий к разговорному и потому понятный людям с недостаточным образованием. Книжные магазины заполнили переводы иностранных авторов и произведения более или менее молодых китайцев, многие из которых учились за границей. Их романы и рассказы, стихи и пьесы запечатлели драматический процесс радикального преобразования жизни общества, высвобождения передовой его части из-под гнета феодальной идеологии и морали. Они рассказывали и о трудностях, сопровождавших этот процесс, о силе инерции и застарелых предубеждений. Права гражданства приобретали психологическая проза, свободный стих, «разговорная» (в противоположность традиционной музыкальной) драма, кино… Менялись содержание и форма китайской культуры.

Перемены были реальны, они бросались в глаза, и порой возникала тенденция преувеличивать их масштаб и глубину. Но более трезвые наблюдатели не упускали из виду, что новая культура стала достоянием лишь сравнительно узкого круга людей, преимущественно городской интеллигенции и учащейся молодежи. Это они читали книги Лу Синя и Лао Шэ, Мао Дуня и Ба Цзиня, они смотрели пьесы Тянь Ханя и Хун Шэня, упивались новаторской лирикой Го Можо и Сюй Чжимо. Основная же масса населения огромной страны оставалась под влиянием культуры традиционной. Более того, новые взгляды, новая литература и искусство часто воспринимались весьма поверхностно. Об этом с тревогой говорили те же Лу Синь, Лао Шэ и другие художники и мыслители. Это подтверждают и произведения Цянь Чжуншу.

Трудно сказать, насколько четко осознавал тогда сложившуюся в стране ситуацию Цянь Чжуншу: его молодые годы прошли в стенах привилегированных учебных заведений, с политической и идейной борьбой он непосредственно не сталкивался. А тут еще длительная разлука с родиной. Сначала два года в Оксфорде, завершившиеся получением степени бакалавра. Тема исследования была довольно узкая — «Китай в английской литературе XVI—XVIII веков», однако работа обратила на себя внимание не только интересным материалом, но и тонкими наблюдениями, смелостью обобщений. Затем переезд во Францию, год в Сорбонне, обдумывание докторской диссертации. Но работать над ней не пришлось: летом 1938 года молодой ученый и его супруга сели в Марселе на пароход, отплывающий в порты Дальнего Востока. Они увозили с собой солидный багаж знаний и обретенный опыт. Были в их распоряжении и основные европейские языки.

За три года их отсутствия положение в Азии резко изменилось. 7 июля 1937 года японские милитаристы развязали военные действия против Китая. Вскоре они заняли Бэйпин (так в то время именовался Пекин). «Альма-матер» Цянь Чжуншу, университет Цинхуа, вместе с рядом других учебных заведений перебазировался на юго-западную окраину Китая, в провинцию Юньнань. В августе война перекинулась в Цзяннань. Родные места будущего писателя оказались в руках врага, семьи Цянь и Ян эвакуировались в Шанхай, но вскоре пал и этот крупнейший промышленный и культурный центр страны. Отец Чжуншу отправился в глубинную провинцию Хунань, чтобы содействовать организации там педагогического института. А молодой филолог неожиданно для себя получил от ректора Цинхуа, известного философа Фэн Юланя, приглашение на должность профессора английской филологии. Основанием к этому послужила пытливость двадцативосьмилетнего ученого, содержательные материалы, которые слал он из Европы для ведущих китайских журналов.

В октябре 1938 года Цянь Чжуншу сошел с парохода в Гонконге (Ян Цзян продолжала путь до Шанхая). Через Ханой он добрался до Юньнани и начал преподавательскую деятельность в эвакуированном университете. На следующий год во время каникул он опять-таки кружным путем поехал в Шанхай навестить родных.

Здесь стоит остановиться и ответить на вопрос, который неизбежно возникнет при чтении романа. Как же так — Шанхай занят интервентами, а герой книги и ее автор беспрепятственно приезжают в город и уезжают вновь? Объясняется это прежде всего тем, что значительную часть Шанхая составляли международный сеттльмент и французская концессия, которые были оккупированы японскими войсками лишь после Пирл-Харбора, в конце 1941 года. До тех пор пароходное сообщение между Шанхаем и внешним миром осуществлялось регулярно. Следует иметь в виду и то, что сплошной линии фронта, особенно в первые годы японо-китайской войны, фактически не было. Японцы прочно удерживали многие крупные города, стратегически важные районы и пути сообщения, на окрестных же территориях появлялись лишь спорадически — грабили, жгли, убивали и уходили. Многие районы, к счастью, так и не были затронуты военными действиями, хотя и их жители, конечно же, несли свою долю тягот.