Осады и штурмы Северной войны, 1700–1721 гг. - [17]

По том когда в тех границах все успокоилось, Ливония взята и не увидели никакой опасности как прежде, то его величество поволил всем тем жителям разсеянным по многим провинциям возвратиться во своясы дав им свободу домы свои, вотчины и поместья паки взять и владеть. Прежними своими правами и привилегиями токмо кроме тех, которым оные край куды переселены были, показались лучше, теплее и способны к намерениям их. Его величество оставил таковых там, где им понравилось, где они удомовились и жалованье тем, которые в службе его величества, стали давать по прежнему»[132].

Депортированные жители Дерпта с семьями (всего около 460 человек) были разделены и направлены в разные города: представители высших сословий, бургмистры, ратманы, священники и члены большой гильдии – в Вологду и Казань; члены малой гильдии – в Москву и Великий Устюг; семьи военных – в Подмосковье; небольшая часть ремесленников – в Воронеж [133]. В 1710 г. договор о капитуляции Ревеля содержал условие возвращения на родину без выкупа всех переселенцев из Нарвы и Дерпта, но в связи с разразившейся турецкой войной выполнение этого пункта затянулось[134]. Лишь в 1714 г. им было позволено вернуться, но не в разоренный Дерпт, а в Нарву, где для них был кров. В 1715 г. бюргеры стали переезжать из Нарвы в Дерпт; этот процесс продолжался еще в 1720-х гг., а в общей сложности на родину вернулись около 45 % переселенцев. Многие добровольно остались в России, т. к. обзавелись там землей, домами и доходными предприятиями; другие, наоборот, не могли уехать, т. к. не имели на это средств[135].

Таким в общих чертах был круг вопросов, которые вставали перед военными и гражданскими властями города при подготовке к обороне; с их заботами мы еще не раз столкнемся в следующих главах. А теперь посмотрим на приготовления с другой стороны – к атаке на город.

Обложение крепости

Сбор сведений

Исходя из каких соображений и в какой момент принималось решение атаковать ту или иную крепость? В истории Северной войны есть эпизоды, для которых ответы на эти вопросы известны, но есть и такие, для которых ответы не очевидны – доступных источников не хватает, и литература обходит эту тему стороной. Прояснение этих вопросов помогло бы лучше понять, как велась подготовка к осадам, но планирование боевых операций Петровского времени стоит отдельного изучения за рамками нашего исследования.

Когда бы ни было принято решение, требовалось предварительно собрать информацию о крепости, ее укреплениях, вооружении, гарнизоне и проч. Петр озаботился этим как минимум за полгода до объявления войны. В марте 1700 г. он велел отправить в Шведское королевство сержанта Преображенского полка В. Д. Корчмина в Нарву для покупки пушек и заодно для осмотра крепостей Нарва и Нотебург. Тайный характер миссии был по плечу сержанту, царь считал, что «детина кажется не глуп и секрет может снесть»; при этом царь опасался, что отправка «ученого» сержанта в крепости могла вызвать подозрения у шведского резидента Книппера[136]. Не лишним будет вспомнить происшествие в 1697 г., когда в составе Великого Посольства Петр инкогнито посетил проездом Ригу, где слишком пристально изучал укрепления города и был остановлен шведским караульным солдатом. Известно, что этот эпизод оскорбил царя и позднее был использован как один из предлогов к началу войны. Для нас в этом эпизоде важно, что в обязанности часовых входило не позволять незнакомцам осматривать укрепления даже в мирное время.

С началом войны разведывательная деятельность лишь активизировалась, и пригодились знания тех, кто бывал за границей до войны. В частности, в мае 1701 г. семеро ладожских торговых людей составили подробное описание водного пути до Ниена с описанием его укреплений и даже указанием, что земля вокруг сухая и подходящая для траншейных работ. В том же году новгородские дворяне составили «Роспись пути от Ладоги до Канцев» сухим путем, с описанием Нотебургской крепости[137]. Важным источником информации были захваченные языки. Например, захваченный 24 августа 1702 г. на р. Славянке близ Сарской мызы шведский драгун Яган Густав Вегиль был «распрашиван и пытан накрепко», в результате чего П. М. Апраксин получил и передал царю сведения, в т. ч. об укреплениях Ниена и Нотебурга[138]. Подробнее к языкам, а также «выходцам» и дезертирам мы обратимся ниже, поскольку истории этих людей заслуживают отдельного рассказа. Разведывательные рейды не всегда доставляли необходимую информацию. Так, осада Выборга осенью 1706 г. не удалась во многом потому, что войска петербургского гарнизона не собрали заблаговременно необходимых сведений о местоположении крепости; осаду пришлось снять, о чем подробно будет рассказано ниже. Шведский опыт сбора сведений об укреплениях городов, о численности и составе гарнизонов включал опросы путешественников-купцов и дезертиров, а также отправку шпионов [139]. Российская сторона применяла схожий арсенал методов и средств[140]. Судьбу одного шведского шпиона можно узнать из документа походной канцелярии А. Д. Меншикова. В январе 1704 г. крестьяне Ямбургского уезда (лишь в 1703 г. отвоеванного русскими) Савелий Михайлов и Михаил Панкратьев поймали в деревне Орловой «шпика» и доставили его властям. Генерал-майор Иван Иванович Чамберс велел при себе пытать пойманного, который признался, что его звали Сенька и он был послан нарвским комендантом по деревням для «проведывания силы конных и пехотных полков что в которой деревне стоит»