Осада Монтобана - [146]
С того тёмного вечера, когда Валентина увидела его при свете молнии, между ними завязалось нечто вроде магнетической борьбы: он старался всё более и более попадаться ей на глаза, она тщательно избегала его взоров, а в особенности избегала своего прямого взгляда на него. Однако он привлекал её с непреодолимой силой. Напрасно она запиралась в своей башне. Если она случайно подходила к окну, она против воли замечала его сидящим на каком-нибудь возвышении поблизости от парка или стоящим у его решётки. И как она не боролась сама с собою, но каждый раз долго не могла оторвать от него глаз и с каждым днём всё более и более находила его достойным жалости и любви.
Эта внутренняя борьба так поглощала все её мысли, что она почти машинально наблюдала за Норбером. Старик отыскал в одной из нижних зал, уцелевшей от пожара 1621 года, охотничье ружьё, которое некогда принадлежало кавалеру Рене. Небрежный надзор племянницы позволил ему овладеть без её ведома этой находкой, столь опасной в руках сумасшедшего. Когда ему позволено было выходить из башни и пройтись по парку он всегда уносил это ружьё, скрытое под его длинным плащом. Он обыкновенно пробирался между деревьев принимая позы охотника, поджидающего добычу и после многих остановок доходил всегда до террасы на конце аллеи, где предавался самой безумной пантомиме, то прицеливаясь в воображаемые существа, то произнося грозные проклятия. Если в это время Робер случайно проходил по дороге, находившейся за рвом, сумасшедший быстро скрывался за деревьями, и целый час взор его сверкал диким огнём под сенью ветвей, устремляясь неподвижно на откос, по которому некогда взошёл граф Филипп.
С той ночи когда Валентина де Нанкрей неожиданно встретилась с Робером, она не выходила более из башни, которая служила ей как бы живой могилой. Не видя её, Робер угасал подобно пламени, лишённому пищи, и Валентина, хотя сама оставалась для него невидимой в глубоких амбразурах окон, не могла этого не заметить, как ни старалась удалить его из своих мыслей.
— Когда настанет мой смертный час, — говорил он себе с мрачной решимостью, — я пойду испустить последний вздох у подножия её башни.
Он питал убеждение, что Валентина де Нанкрей жертвовала своею любовью к нему ради семейной ненависти, которую считала священным долгом. Впрочем, во всяком случае, его любовь не могла быть иначе как безнадёжной! Какой луч счастья способен был бы проникнуть сквозь мрачный покров, который их отделял? Их печальная любовь могла иметь лишь один исход — могилу.
Настал день, когда Робер почувствовал, что это убежище безнадёжного горя скоро откроется для него и он решился исполнить своё намерение. Он с трудом взобрался по откосу рва у террасы и изнурённый этим усилием направлялся медленным шагом к развалинам Нанкрейского замка. Но когда он проходил по небольшому открытому месту, где деревья не могли служить ему опорой, силы изменили ему. Он вдруг зашатался и упал.
Это было в холодное декабрьское утро, подобное тому, в которое совершилась измена под Монтобаном и убийство Рене и Сабины. Дочь несчастных жертв под влиянием какого-то притяжения подошла к окну, и которое проглянул луч солнца, бледный, как исхудалое лицо, освещённое им.
Первый взгляд, брошенный Валентиной из окна упал на несчастного, который шёл, шатаясь, по прежней большой аллее парка, заросшей кустарником. Когда же, падая на слой сухих листьев, он обратил к небу своё изнурённое страданиями лицо, ей показалось, что смерть уже наложила на него свою печаль.
Она почувствовала в сердце жестокую боль и забыла всё, своих умерщвлённых родителей, ненавистного виновника их смерти, свою кровавую месть потомкам убийцы, она видела только перед собою человека, умирающего от любви к ней и любимого ею.
Её влекло к нему непреодолимой силой. В отчаянье она быстро, как испуганная лань, сбежала с башни и, бросившись к тому месту, где лежал граф де Трем, звала его голосом любящей женщины, которая не хочет верить, что возлюбленный её уже спит вечным сном:
— Робер! Мой Робер!
Он услышал этот зов, узнал этот голос, понял значение этих слов, вырвавшихся из сердца страждущего и любящего. Неземная радость внезапно придала ему силы. Он привстал на колена и простёр руки к бежавшей к нему Валентине. Но при виде её как бы ослеплённый небесным сиянием, он готов был снова упасть, когда она нагнулась к нему и прижала его голову к своей трепещущей груди.
Вдруг раздался выстрел. Пуля со свистом пролетела в воздухе, пронзила насквозь горло последнего из де Тремов и засела в груди Валентины де Нанкрей недалеко от сердца. Оба покатились на замерзшую землю, как бы сражённые молнией. Голова Робера всё ещё покоилась на груди Валентины.
Тогда старик с длинными седыми волосами выскочил из-за куста шиповника, в густых ветвях которого сидел в засаде. Он испускал дикие вопли. В руке его было ещё дымящееся ружьё.
— Убит! — кричал он, скрежеща зубами. — Брат Рене! Я убил Филиппа де Трема, который хотел обольстить твою жену Сабину! Он и тебя умертвил бы с нею! Возмездие! Око за око, зуб за зуб! Убит! Убит!.. Я убил его!
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.