Осада Монтобана - [144]

Робер не отверг союза с тем, кто два раза спас ему жизнь и который невинен был в смерти его братьев; но он согласился на брак Камиллы де Трем, который должен был совершиться по окончании траура, с условием не присутствовать на нём и с того времени быть освобождённым от командования полком, который передавал мужу своей сестры.

Итак, союз Мориса и Камиллы совершился под покровительством Ришелье. Маршал Урбен де Малль-Брезе, зять министра, был посажёным отцом жениха, а в память о своём покойном гувернёре и по просьбе кардинала, монсеньор Гастон герцог Орлеанский удостоил невесту чести быть её посаженным отцом, хотя он в то же время замышлял с графом Суассонским заговор против жизни министра, к которому хотел подослать убийц Монтрезора и Сент-Гааля. По счастью, твёрдость изменила ему в минуту решительного действия.

Несмотря на пышность их свадьбы, несмотря на их счастье и любовь, Мориса и Камиллу мучили угрызения совести, что те, кто был им близок и по родству, и по сердцу, не разделяли их радости. Под влиянием одного чувства они искали сближения с ними, даже несмотря на упоения медового месяца. Побуждаемые великодушием, они вспоминали также о Валентине, горечь сердца которой и страдания хотели смягчить, если её нельзя было утешить. Но Ришелье отказал им наотрез в каких бы то ни было сведениях насчёт трёх лиц, которых они хотели отыскать. Им оставалось только вместе предпринимать все возможные меры для достижения этой цели. Морис выписал мэтра Дорна, способность которого к розыскам оценил ещё в Брабанте, и поручил ему отыскивать Валентину и Норбера, так как он знал их в лицо. Камилла взяла себе в помощницы сестру Схоластику, изгнанную из монастыря вследствие похищения пансионерки визитандинок. Для почтенной матроны не существовало самых сокровенных тайн, разгадки которых она не была бы способна добиться, если её любопытство было возбуждено.

О судьбе графа Робера де Трема нельзя было ничего узнать с той минуты, как он сдал команду полком капитану Леви, для того чтобы тот передать его новому командиру — графу де Лагравер-Нанкрею.

Что же касается Валентины и Норбера, то Морис наконец открыл их убежище. Увы! Он только один раз увидел их и убедился в горестной истине, что видит в последний раз эти два существа почти не принадлежавшие более этому миру.

По возвращении на расспросы жены, встревоженной его грустным видом, он ответил только:

— Я возвращаюсь с похорон моих семейных привязанностей, но наша любовь достаточно велика, чтобы восполнить пробелы, оставленные в нашей душе.

II

алентина де Нанкрей и Норбер Лагравер поселились в развалинах того родового замка, находящегося между Монтобаном и Корборье, в парке которого кавалер де Нанкрей и его жена были убиты графом Филиппом де Тремом. Часть замка, которую не затронул пожар, была слегка восстановлена. Тут-то и нашли убежище два существа, умершие для мира, в душе которых царствовало ещё более мрачное уныние, чем в печальных развалинах, в которых они проводили свои безрадостные дни.

Старик совершенно лишился рассудка, с тех пор как убил Урбена де Трема. Бессознательно повинуясь своей племяннице, Норбер вернулся с ней во Францию. Его, так сказать, инстинктивное повиновение походило на покорность некоторых злых бульдогов, которые слушают только своего господина. Кроме Валентины никто не мог иметь на него влияния, весь остальной мир сделался для него чуждым и он выказывал к нему одно враждебное расположение.

Впав в совершенное сумасшествие старик утратил свою прежнюю кротость. На него находили припадки бешенства, во время которых он становился опасен, потому что они придавали ему силу неестественную для его дряхлых лет.

Морис застал своего отца довольно спокойным во время единственного своего посещения в полуразрушенном замке. Однако когда он сообщил ему о своей женитьбе на Камилле де Трем, Норбер только широко раскрыл глаза, но ничего не ответил, не сделал даже движения, которым выказал бы, что понял слова сына. На робкое же убеждение графа де Лагравера позволить ему привести свою жену, Валентина де Нанкрей разразилась грозным приговором:

— Никогда дочь Филиппа Проклятого не войдёт в этот замок, законных владельцев которого он лишил чести и жизни! Этого не будет никогда, пока дочь Рене и Сабины может оградить от осквернения место их мученической смерти!

Морис понял, что между ним и его родными всё было кончено, как будто бы они уже умерли. Действительно, его кузина заживо похоронила себя в развалинах своего замка, ухаживая одна за сумасшедшим стариком. В пределы этого мрачного жилища не допущен был ни один слуга, ни один посторонний.

Ключница Жермена, это женщина, преданная Валентине, о которой мы упоминали в начале этой драмы, поселилась в ближайшей деревне и доставляла пищу затворникам, но никогда не видела их.

Вскоре в окрестностях Нанкрейского замка распространились суеверные слухи насчёт его мрачных обитателей. Одни отвергали действительное существование Валентины и уверяли, будто она один лишь призрак, тень, которая исчезла бы от нескольких капель святой воды. Другие считали её живой, но из числа оборотней, которые ночью питаются человеческими останками, выкопанными из могил. В Норбере же все видели колдуна, по мнению одних, мучимого призраком, а по мнению других — пользовавшегося услугами оборотня.