Осада Кавказа. Воспоминания участников Кавказской войны XIX века - [2]
Уже в пушкинские времена Кавказ, Кавказский корпус был миром, существенно отличным от жизни остальной России. Настоящие «русские кавказцы» — казаки, солдаты, офицеры, генералы, чья жизнь проходила в этом краю, составляли особый тип русских людей. При этом Кавказская война мощно влияла на жизнь России экономически — содержание Кавказского корпуса и организация быта на завоеванных территориях требовали огромных, непосильных для государственного бюджета затрат, а возвращение в Россию, рано или поздно, тысяч и тысяч людей, прошедших эту войну — с ее жестокостью, героизмом, несвойственными русскому человеку представлениями о границах и характере свободы, с ее культом имперского долга и цивилизаторской миссии, оправдывающей неограниченное насилие, — возвращение этих людей не могло не сказываться на состоянии русского общественного сознания.
Автор воспоминаний, очень важных для понимания кавказского быта и психологии, полковник Константин Бенкендорф писал: «Страна, подобная Кавказу, где место, занимаемое человеком — ничто, а сам человек — все… Зачем лишать себя этого неоценимого сокровища — „Кавказа“, который суть никто другой, как тот же русский, переделанный Кавказом… Правда, кавказцев много упрекают в том, что они составляют как бы особую партию или союз; да, это союз, но союз в лучшем смысле этого слова, союз уважаемый и благотворный, так как основанием его является глубокое знание края и любовь к нему всего того же края».
Разумеется, это точка зрения русского офицера, которую вряд ли разделили бы наибы Шамиля, но нам важно понять в данном случае именно психологию «кавказца». Особенно важно в этом пассаже — утверждение, что на Кавказе человек важнее занимаемой должности, противоречащее основам той системы, которую исповедовала высшая российская власть. Атмосфера Кавказского корпуса существенно отличалась от атмосферы остальной армии. Издатель и комментатор записок Бенкендорфа «кавказец» Б. Л. Колюбакин сопроводил слова мемуариста примечанием: «В самом деле, обстановка военно-административной и чисто военной службы на Кавказе в те времена была такова, что только самостоятельное и независимое отношение к делу, полное находчивости и решительности, обеспечивало успех этого живого дела войны и умиротворения кавказских народностей».
Здесь, конечно, присутствует изрядная доля идеализации, но особая атмосфера корпуса и постоянная близость горцев, исповедовавших мировосприятие, в основе которого лежал мощный инстинкт свободы, безусловно «переделывал русского человека». Понятия «Кавказ» и «свобода» органично сочетались в русском общественном сознании. Недаром Пушкин в «Кавказском пленнике» именно свободолюбием мотивировал появление на Кавказе своего героя — русского офицера:
Что же происходило с общественным сознанием России под влиянием Кавказской войны — вот едва ли не главный вопрос, на который никто еще не ответил с полной мерой серьезности.
Пытаясь сегодня анализировать исторические корни и закономерности российско-кавказской драмы наших дней, мы должны прежде всего озаботиться именно человеческим аспектом проблемы. Что являли собой солдаты, офицеры, генералы Кавказского корпуса? Как представляли они себе происходящее вокруг и результаты своих действий? Как относились они к противнику, со смертельным упорством отстаивавшему свое право на традиционный способ существования? Видели ли они другие способы разрешения конфликта кроме штыка и картечи? Возможны ли были иные варианты развития взаимоотношений между Россией и Кавказом?
Ответить — хотя бы приблизительно — на эти роковые вопросы мы можем только пристально изучая мысли и поведение конкретных людей.
К счастью, мы обладаем для этого огромным и бесценным материалом — воспоминаниями участников событий.
Как жизнь Кавказского корпуса была особым миром, отличным от общероссийского существования, так и воспоминания «кавказцев» — особый пласт русской мемуаристики.
Известные воспоминания участников войны в разные ее периоды — всего более трехсот источников, опубликованных как в прошлом веке, так и в более близкие времена — вплоть до последних лет, — в основной своей массе носят летописный характер. Мемуаристы не ставят перед собой неких общих идеологических целей, они, как правило, не предназначают свои сочинения в назидание потомкам, как это делали многие русские мемуаристы XVIII и XIX веков. Даже кавказские записки Ермолова, не только генерала, но и государственного мужа, ориентированные на античные образцы — «Записки о Галльской войне» Цезаря, — бесстрастно фиксируют события. У Ермолова это была установка, он ощущал себя творцом истории и не снисходил до выражения страстей: сомнений, сочувствия или гнева.
Но сам величественно-бесстрастный тон придавал наиболее значимым пассажам зловещую значительность: «Желая наказать чеченцев, беспрерывно производящих разбой, в особенности деревни, называемые качкалыковскими жителями, коими отогнаны у нас лошади, предположил выгнать всех их с земель аксаевских, которые занимали они, сначала по условию, сделанному с владельцами, а потом, усилившись, удерживали против их воли.
Герой Отечественной войны 1812 г., «проконсул» Кавказа, Алексей Петрович Ермолов (1777—1861) был сыном эпохи величия и могущества России, породившей плеяду выдающихся российских мыслителей, ученых, полководцев, поэтов, смысл жизни которых состоял в служении Отечеству.Это был, по словам А. С. Грибоедова, «сфинкс новейших времен» – сложная и противоречивая личность: человек сильной воли и независимых взглядов, не признававший авторитетов патриот, всегдашний оппозиционер власти и в то же время верный сын Отечества.
Отечественная война 1812 г. оставила множество интересных источников, среди которых особое место занимают воспоминания участников тех далеких событий. В предлагаемую вниманию читателей книгу вошли «Записки» Н. А. Дуровой, Ф. Н. Глинки, Д. В. Давыдова, Н. Н. Муравьева, А. П. Ермолова, А. Х. Бенкендорфа. Без этих мемуаров не обходится ни одно исследование, посвященное истории нашествия Наполеона на Россию. Всегда приятно изучить в большем объеме тексты, раздерганные на сотни цитат, и самостоятельно проверить, так ли уж близки концепции мемуаристов к идеям авторов многочисленных монографий и популярных работ.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Библиотека проекта «История Российского государства» — это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков. Алексей Петрович Ермолов — легендарный генерал, герой Отечественной войны 1812 года — личность противоречивая и загадочная. Это был человек сильной воли и независимых взглядов, не признававший авторитетов патриот, всегдашний оппозиционер власти и в то же время верный сын Отечества. В Бородинском сражении именно он фактически спас армию, отбив у французов батарею Раевского, остановив смятение в войсках и обороняя высоту, пока контузия не вывела его из строя.
В новое издание книги известного русского географа, путешественника и ученого Михаила Ивановича Венюкова вошли «Воспоминания о заселении Амура в 1857— 1858 годах», очерки «Обозрение реки Уссури и земель к востоку от нее до моря» и «Путешествие в Китай и Японию».В своей книге, написанной с позиций передового ученого, пламенного патриота Отечества, М. И. Венюков утверждает приоритет русской науки в открытии и исследовании Приамурья и Приморья, разоблачает агрессивную, экспансионистскую политику английских, французских, американских колонизаторов в странах Дальнего Востока, показывает прогрессивное значение утверждения России на берегах Тихого океана.
«Мм. гг. Политическое и военное могущество каждого государства, как известно, слагается из многих элементов. Таковы: географическое положение, обширность и производительность территории; числительность, состав, промышленное, умственное и нравственное развитие населения; политическое и общественное устройство народа, и, наконец, его военные учреждения. Из этих четырех элементов в настоящих чтениях почти вовсе не будет речи о двух первых, так как с одной стороны рассмотрение их потребовало бы много времени, а с другой, нет сомнения, что общие географические данные о Китае и Японии известны каждому из вас, мм.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.