Осада - [13]

Запиликал мобильный. Я извинился и выкатился из «Газели», вытирая пот, теперь ливший с меня градом.

– Да, Сергей.

– Только что стало известно о похожих случаях в Самаре, Воронеже, Магадане и Архангельске. Президент, видимо, отчаявшись дождаться от тебя каких-то результатов, связался с директором ФСБ и уж не знаю, что ему сказал. Все кладбища, на которых имели места случаи подобного рода, закрываются вплоть до особого распоряжения. УФСБ на местах начало сплошную проверку.

– Серег, что с Ижевском?

– Пока информация скудная. Но две новости сообщу. Кладбище, на котором покусали бомжа, хотя и закрыто, но подхоронения есть. Несколько штук разорены известным нам способом. И второе: покусанный бомж только что скончался в больнице.

– От чего?

– Диагноза до сих пор нет. Но вот что странно: его органы просто перестали работать. Понимаешь, к чему я клоню – тело вот так вот разом прекратило жизненный цикл. Не находишь странным?

– Ты думаешь, одно с другим связано?

– Артем, даже не могу сказать. Лично меня это удивило. А для тебя я констатирую факт, – и гудки на прощание.

Едва разговор закончился, ко мне подошел руководитель группы. Или старшой, как его здесь называли, мужчина около сорока, средней комплекции в чине майора. Тоже в черном костюме, который не желал снимать, несмотря на красное от пота лицо.

– Знаете, кое-что начинает просматриваться, по крайней мере, на первый взгляд, – начал рассказывать он. – Во-первых, пожарники, скончавшиеся во время тушения склада химреактивов, это было три дня назад. От них мало что осталось, хоронили в закрытых гробах. Трое рабочих, сгоревших там же. Два десятка самоубийц, часть повесилась, часть бросилась с крыш домов. Трое из Абхазии, груз номер двести, ну вы понимаете. Тоже не вскрывали. Две девочки десяти и двенадцати лет, жертвы маньяка – там месиво осталось от тел.

Он помолчал, пристально глядя на меня.

– Нечему было выбрасываться, если я правильно понимаю. Значит, только целые тела.

– Именно, только целые. Причин, по которым они покинули свое место обитания, я не вижу.

– Я тоже. Однако, какое-то объяснение обязательно будет. Необходимо взять под контроль всех возможно причастных к действию. Побеседовать со всеми, от рабочего до директора, включая вольнонаемный персонал.

– То есть, вы предлагаете задержать человек пятьдесят гуртом. Больше, если считать и соседнее кладбище. Вид это будет иметь просто потрясающий, в лучших традициях.

– Я настаиваю именно на таких мерах. Кладбище, разумеется, останется закрытым. Могилы, разумеется, следует привести в порядок.

– Простите, и каковы же будут причины задержания? –  лицо майора было непроницаемо, но как же ему хотелось бросить перчатку мне в физиономию!

– А вы будто не понимаете. Первые трое суток без причин, закон вам это позволяет, а тем, кто останется, предъявите обвинения в экстремистской деятельности.

– Мы не прокуратура.

– Вы ее вполне можете и подменить. По вашему обвинению можно держать до полугода и продлевать сроки задержания неограниченно, если следствие забуксует. Вы со мной говорите так, словно, действительно не хотите исполнять свои обязанности.

– Это будут уже не мои обязанности. Мои, видимо, заключаются в том, чтобы привести кладбище в божеский вид и похватать ваших подозреваемых.

– Вы не представляете, сколько может знать человек, который долго здесь работал. Или работал в нужное время и в нужном месте. Который просто махал лопатой в определенный час, и то он вам распишет в деталях такое, чего не найдут и за год все ваши масс-спектрометры. Вам только надо будет вытряхнуть из него все эти данные, просто вытряхнуть, вы меня понимаете? Или вы боитесь запачкаться? Потерять честь, да? – я поперхнулся, закашлялся. Майор все это время смотрел на меня со странным выражением лица, скрестив руки. Я надтреснутым голосом извинился. Майор молча кивнул, принимая извинения.

– Мы соберем всех за сегодня – начало завтра, – быстро произнес он, глотая слова. – О первых результатах известим завтра днем, когда поднакопится материал для предварительного анализа. Но если вы хотите получить весь этот разнобой…

– Нет, оставляю его на вас. Мне нужны выжимки для доклада Денису Андреевичу.

– Я прекрасно понимаю. Со своей стороны заверяю, что сделаю все возможное, – он перешел на казенный тон, давая понять, что дальнейший разговор будет снова неприятен нам обоим.

– Благодарю вас, – буркнул я в ответ. – Всех благ, – и я быстро пошел к выходу из кладбища. По дороге вынул из кармана «кирпич» спутниковой связи, позвонил президенту. В нескольких словах обрисовал довольно бестолковую картину происходящего. Намеченные планы на завтра и возможности разрешения. Денис Андреевич слушал молча, не перебивая. Наконец, он произнес:

– Значит, вы возвращаетесь ни с чем.

– Феномен требует пристального изучения, вы же сами понимаете, с подобным мы сталкиваемся первый раз. Я опасаюсь, что первые результаты будут не так скоро, как того бы хотелось.

– Артем, вы разговаривали с Сергеем? Если нет, сообщаю вам, что подобные, как вы говорите, феномены, случаются чуть не повсеместно. Как вы понимаете, валить все на чьи-то происки уже бесполезно. Судя по охвату, это даже жарой объяснить нельзя. Я отдал распоряжение, во избежание огласки и возможных кривотолков, закрыть все оскверненные кладбища, – я молчал. – Вы понимаете, чем грозит подобная мера? Их число перевалило за полсотни, – шелест листов, – нет, уже подбирается к сотне. К сотне, Артем, вы осознаете масштаб?