Шум воды стих, и спустя пару минут он появился в спальне. Кроме полотенца на голове, на нем не было ничего. Она залюбовалась его мускулистым телом, на котором блестели капли воды. Казалось, он совершенно не стеснялся своей наготы, но с таким телом это неудивительно. Ксандрос говорил ей, что эту привычку привез из Греции — ощущать воду на своем теле и быть свободным.
Он посмотрел на нее, еще сонную, и улыбнулся.
— Kherete, — мягко сказал он.
— Доброе утро, — отозвалась она, удивляясь, что до сих пор чувствует смущение от его пристального взгляда. — Мне даже двигаться лень.
— Я смотрю на тебя и очень хочу остаться. Как легко.
— Но ты не можешь.
— Да, — согласился он, натягивая трусы. — К сожалению, не могу. Как только сойду с самолета, у меня будет уйма дел.
— И наверняка кипа приглашений на лучшие вечеринки Нью-Йорка, — она не собиралась говорить это, но слова сами слетели с губ.
Он помолчал, приподняв бровь.
— И это тоже.
Ребекка понимала, что сказала лишнее. У такого мужчины, как Ксандрос, в жизни все имеет свое место. И ее место — исключительно в Англии. Но ведь проявление интереса — не обязательно ревность? Может она просто хоть что-то узнать о его жизни?
— Ты часто их посещаешь?
— Вечеринки? — он равнодушно пожал плечами, застегивая пуговицы на рубашке. — Бывает иногда, когда не сильно устаю. А почему нет? — он натянул брюки. — А ты, Ребекка? Что делаешь ты, когда твой любовник не в городе?
Он спросил об этом, потому что ему интересно? Раньше он никогда не задавал такие вопросы. Или это банальная вежливость? Она хотела приукрасить свою жизнь, которая, по его меркам, была очень скучной. Как бы он отреагировал, если бы узнал, что все свободное время она думает о нем? Даже в супермаркете подсознательно ищет глазами именно то оливковое масло, которое его семья производит в Греции. Еще ни разу она его не нашла.
— Много чего, — расплывчато ответила она, — хожу в кино, иногда в театр.
— C подругами, конечно? — скорее утвердительно, чем вопросительно бросил он, застегивая брюки.
Что-то в его голосе обидело ее. Кем он, в конце концов, себя возомнил? Он ничего ей не предложил и не обещал — и при этом считает, что, пока его нет в городе, она сидит дома и ждет его?
— Не всегда. На самом деле у меня есть друзья и среди мужчин.
Он посмотрел ей в глаза.
— Мужчин?
А что? Он считает, что на дворе до сих пор средневековье?
— Конечно.
— Мужчины, с которыми ты встречаешься?
Ребекка резко села на постели. Ее волосы разметались по обнаженной груди.
— С ними я не встречаюсь! — воскликнула она. И хотела добавить, что это совершенно не то, что у нее с ним, но удержалась. У них ведь нет никаких отношений. Это всего лишь секс — каждый раз, как он бывает в городе: Иногда они ходят в ресторан или на мюзиклы. — Это просто мои друзья. Их общество мне приятно. Ну, ты сам знаешь.
Его глаза потемнели, и она с трудом могла понять, что в них отражается.
— Нет, не знаю. Я тебя не понимаю. В моем представлении мужчина и женщина, которые проводят время вместе, могут иметь только определенные отношения. Так заложено природой.
Его глубокий голос звучал почти... угрожающе. Ребекка нахмурилась, уловив в его голосе обвинение.
— На что ты намекаешь, Ксандрос? — несмело спросила она. — Что, пока тебя нет, я сплю с другими мужчинами?
— А это не так?
Сначала она замерла, потом почувствовала обиду и под конец — дикую злость. Ей было тяжело сохранять гордый вид, будучи обнаженной, поэтому она быстро завернулась в простыню. Она заметила, что у нее дрожат руки.
— Я не думала, что ты будешь о таком спрашивать! Намекаешь, что я... женщина легкого поведения? — У нее сбилось дыхание, а он смотрел на нее спокойным взглядом. Она махнула на него рукой. — С какими женщинами ты обычно имеешь дело, раз так судишь обо мне?
В ее глазах никогда не было столько огня, подумал Ксандрос со смесью дикого желания и чего-то большего. Ему было очень трудно извиняться, потому что он всегда считал себя правым.
— Я не должен был задавать этот вопрос.
— Да уж, не должен!
Он подошел к ней, чтобы обнять, и заметил, что внутри нее идет борьба. Гордость подсказывала ей не прощать его так быстро. Но она сдалась и позволила ему поднести ее руку к губам. Он медленно целовал каждый пальчик.
— Прости меня, — тихо прошептал он, вдыхая аромат ее кожи, которая еще хранила запах секса. — Прости меня, agape тоu.
Она хотела простить его и одновременно желала послать его ко всем чертям. Колеблясь между желанием и отчаянием, Ребекка закрыла глаза, мечтая, чтобы у нее хватило силы воли освободиться от его воздействия на нее. Снова открыв их, она встретилась со взглядом его темных глаз. Когда он вот так смотрел на нее, она чувствовала, что пропадает. Это она такая слабая или он такой сильный? Наверно, и то и другое. О, Ксандрос!
— Прощаешь?
Ребекка равнодушно кивнула, радуясь, что он не умеет читать мысли. Возможно, она не сможет сама расстаться с ним, но вот вытирать об себя ноги не позволит никогда.
— Я подумаю, — абсолютно серьезно ответила она. — Только, пожалуйста, больше никогда не обвиняй меня в подобных вещах. Это несправедливо.
